Глава двенадцатая
Жить нельзя, выживать нужно
Когда делали последний привал и ставили палатки, я чувствовала себя картофелиной, вытащенной из земли. И не рыбой, лишенной воды, а именно овощем, грязным таким, увядшим под палящими лучами южного солнца и лишенным привычной среды обитания.
Максим Дмитриевич лично потащил меня к реке за шкирку, пока остальные суетились в лагере, разжигая костер и доставая продукты для приготовления ужина. Ни Козиева, ни Софья не выглядели разбитыми. Уставшими? Да, но кто не устанет от такого долгого перехода по местности, практически лишенной высокой растительности, кусты не в счет, я заползала под них, но не получала ни обещанной прохлады в тенечке, ни укрытия от прямых солнечных лучей. А последний час-два для меня вообще были не просто мучительными, а невозможными, и если бы не твердое плечо начальника, на которое я постоянно припадала, то не дойти бы мне вообще. Странные люди, которые любят подобного рода походы, им, наверное, совсем скучно живется, раз грязный пыльный экстрим приводит их в восторг и заставляет собираться вновь и вновь, чтобы покорить новые просторы.
-Ты, Даша, меня разочаровала. – Говорил Максим Дмитриевич, пока мы шли к реке, вернее, он шел, а я ползла сзади, пытаясь механически переставлять ноги.
Мне было абсолютно наплевать на его мнение. Если бы прямо сейчас с неба упал чемодан и раскрылся под ногами, показывая перетянутые резинкой пачки банкнот, я бы не обратила на это внимания, наступив прямо на содержание, потому что обойти сил не хватило бы.
Впереди была вода, узкая полоска живительной влаги и долгожданной прохлады, и я шла, как зомби, почуявший пульсацию живой крови в человеческом организме.
-Как ты вообще сдала нормативы, у тебя же такие высокие показатели, а на деле оказалось, что ни выносливости, ни элементарного желания помочь самой себе преодолеть этот путь. Ноешь, как ребенок, падаешь на привалах, ползешь, как улитка, учитывая, что оставшуюся дорогу мы тащили твой рюкзак по очереди.
Молчу в ответ, не обращая внимания на слова босса, вообще ни на что не обращая внимания, кроме жажды удовлетворения единственной значимой потребности – искупаться, смыть с себя этот день, начиная с поездки еще в столице и заканчивая долгим бесконечным пешим походом. Поэтому спускаюсь по небольшой песчаной насыпи, обжигая ступни, стягиваю через голову топ, снимаю шорты, потом белье, которое кидаю тут же в кучу.
-Даша, что ты делаешь? – Хрипит где-то рядом Максим Дмитриевич, а я снова игнорирую его вопросы и ныряю с головой в прохладную речку, не прогретую солнцем. Видимо, она берет начало в горах, потому что вода на дне такая холодная, что мышцы сводит судорогой. Поджимаю ноги и ложусь на спину, лениво взмахивая руками.
Блаженство!
По спине, животу и бедрам разбегается мурашками наслаждение, кожа впитывает в себя долгожданную влагу, насыщается каждая клеточка моего организма. Ныряю еще раз, доставая дно руками, хватаю пальцами гальку и выныриваю на поверхность, улыбаясь от уха до уха. Чувствую какое-то движение за спиной, оборачиваюсь и оказываюсь пойманной в капкан крепкий мужских рук, которые кольцом обвивают талию, потом прижимают к себе. Ноги сами собой скользят вверх, приподнимаются до упругих ягодиц начальника, ловят его и дразнят. Зарываюсь пальцами в короткие жесткие волосы, собираю влагу с шеи, спускаюсь к губам. Максим Дмитриевич уже не просто держит меня, а впивается ногтями в бедра, царапает мне спину, тянет за длинные волосы, впиваясь жадными поцелуями в горло, покусывая плечо, облизывая мочку уха, дразня и лаская одновременно. Потом наши губы встречаются, сливаются в жадном страстном поцелуе, сметая все преграды, языки сплетаются в диком танце, я начинаю задыхаться, хватаю ртом воздух, мучаюсь от желания, сосредоточенного в одной точке, пока начальник не опускает руку и не прижимается пальцами к пульсирующей плоти между моими разведенными бедрами. Выгибаю спину, запрокидывая голову, и краем глаза замечаю ошарашенное лицо Софьи с котелком в руке. Тут же отталкиваюсь обеими руками от Максима Дмитриевича и ныряю с головой под воду, уплывая подальше.
Ну и дура! Чем я вообще думала, когда оказалась в его объятиях? Явно, не головой.
Что теперь решит Софья о моих чувствах к Гордону, вернее, Дашиных чувствах.
Вынырнула на поверхность и поплыла к берегу, не обращая внимания на присутствие в реке начальника. Вылезла на горячий песок, зарываясь по щиколотку и отжимая с волос лишнюю влагу, а потом натянула на голое тело топ и шорты, скомкав белье и засунув в карман.