-Твоя сестра уже летит в Москву. – Протянул Максим Дмитриевич пустую ладонь.
Отдала ему мобильник таксиста, проверила наличие ключей и взяла, наконец, стакан с каким-то питьем, пряча в нем судорожные всхлипывания.
Вот и все. Я же хотела окончания кошмара? Он закончился, а вместе с ним и не успевшие начаться отношения с самым желанным мужчиной на свете.
Глава двадцатая
Желаемое вместо действительного
Теперь я на собственном опыте знаю, что так бывает. Стремишься к чему-то долгое время, жаждешь этого, грезишь наяву, мечтаешь ночами, а оно внезапно наступает и не приносит того огромного потока счастья, на которое ты рассчитывал. И сидишь у разбитого корыта, думаешь, почему и отчего так получилось, где пошло не так, когда успело превратиться в обыденность то, что для тебя было все это время мечтой. Какая-то потерянность ощущается во всем окружающем, в тебе самом. Понимаешь, что закончился какой-то важный этап и нужно ставить новые цели, снова стремиться к чему-то. Зачем? Почему?
Я лежала на диване после трехчасового пребывания в spa-салоне. На карточку поступила оплата за успешную миссию плюс вознаграждение от фирмы в качестве моральной компенсации. Огромные деньги, на которые можно слетать в Европу, полностью обновить гардероб и жить безбедно еще полгода, но эйфория не приходила, желание ходить по магазинам тоже, а уж куда-то ехать тем более. Даже в салон, в который раньше я бы летела на крыльях счастья, меня заставила пойти сестра.
Даша прилетела на следующее утро после того, как я была выдворена из квартиры Прохора и привезена к сестре на квартиру. Мне никто не звонил, не писал и так и не рассказал, чем закончилось расследование, связанное с делом о пропаже служащих правоохранительных органов. Я знала только то, что успела понять сама или слышала из обрывков разговоров.
Даша с порога кинулась меня обнимать, ругая себя за то, что была такой безобразной эгоисткой, мямлей и беспринципной особой.
-Катюш, ты прости меня за эту чертову идею. Я просто испугалась, впервые в жизни по-настоящему испугалась за кого-то. – Она погладила свой округлившийся животик.
Я несмело дотронулась до него, погладила, приложила ладонь, а потом рухнула на плечо сестры и разрыдалась от накопившегося чувства одиночества, обиды за то, что Максим Дмитриевич не звонит, не интересуется мной, за то, что я такая бедная несчастная.
-Давай я приведу себя в порядок перед тем, как идти на фирму разгребать последствия своего поступка, а ты в это время сходишь в салон красоты, на углу недавно открыли spa-комплекс.
Послушно кивнула, удивляясь тому, что передо мной прежняя Даша – сильная, уверенная в себе, красивая. От того, что не нужно больше строить из себя воина, железную леди, становилось еще тоскливее. Даша снова твердо стоит на ногах, с улыбкой говорит о своем будущем ребенке, спокойно слушает мой рассказ о произошедшем. Даже моя ошеломляющая новость о Гордоне для нее не секрет.
-Максим обо всем мне рассказал по телефону, я заставила его не утаивать больше ни одного слова. – Сестра тяжело опустилась на диван, удобно устраивая свой живот. – У нас был долгий разговор, Кать. Не знаю, что ты сделала с моим бедным начальником, но он пребывал в таком бешенстве, когда узнал, что ты можешь быть… - Замялась. – Что тебя могут убить. Матерился, обзывал бестолковой курицей, пустоголовой матрешкой. Я вообще от него много нового узнала. – Светлая улыбка. – Ты хоть представляешь, как сильно он в тебя влюбился, Катюш?
Покраснела, позеленела и снова разревелась.
-Ох,- сестра засуетилась на кухне, готовя мне отвар из ромашки и пустырника. – Иди-ка ты в салон, сделай себе расслабляющий массаж, шоколадное обертывание, апельсиновые примочки.
Я невольно рассмеялась, представляя процедуру с таким названием, а Даша уже вручала мне сумочку и ключи от дома.
И вот я дома уже три часа, вся такая красивая и отдохнувшая, одна, без планов на вечер, без перспектив, без какого-либо желание что-то вообще делать.
Звонок в дверь вывел меня из ступора и заставил нервно сглотнуть. Неужели я теперь всегда буду так реагировать на все посторонние звуки? Дергаться и бояться любого шума за спиной.
Посмотрела в глазок, а потом отпрянула, вдруг кто-нибудь выстрелит и прошибет мне пулей мозги, раскрасив стены коридора кровавым рисунком.