Соль притупляла все ощущения и со временем Астарот погрузился в дремотное состояние. Однако некоторое время назад он почуял знакомую огненную магию. Где-то неподалеку ненадолго открылась Купель, откуда вышли несколько демонов. Астарот не мог понять, кто именно, но то, что это были высшие твари, мало чем уступавшие ему, он понимал. Более мелких почуять не давала темница.
И вот стены ее сотряслись от удара пламени. Астарот был готов взвыть от невозможности помочь своим спасителям. Проснувшиеся дети Ямира дрались с высшими демонами и ледяная магия, буквально пропитывавшая их, резала Астарота изнутри. А легендарный палач легионов сидел в соляной темнице и не мог пошевелить и пальцем.
Ганелон стискивал рукоять своего топора все сильнее. Все его душа — душа воина, хоть и проклятого — рвалась в бой, он не мог спокойно глядеть на то, как сражаются другие, находясь при этом в стороне. Однако здравый смысл настойчиво говорил — лезть в эту драку гигантов не следует; сцепившиеся в боевом азарте демоны и дети Ямира растопчут их, даже не заметив. А демонологи раз за разом обрушивали на соляную стену волны пламени — та лопнула в нескольких местах, однако держалась, хоть и летели во все стороны куски соли и треск стоял невыносимый. Не особенно помогал и советник Богран, с тупой старательностью, присущей многим демонам, пускавший в стену одну огненную стрелу за другой.
— Прекрати! — раздраженно бросил ему Ганелон. — Не трать силы на эту глупость. Лучше выбери момент и всади стрелу в сына Ямира.
И словно в ответ на слова Темного Паладина, гигант могучим ударом сабли отсек Тиамату лапу, из которой тот выпускал щупальца, здоровенный демон покачнулся и начал оседать Сын Ямира занес саблю для нового удара, теперь уже по голове Тиамата, но вместо этого отшатнулся. Борода его вспыхнула, лицо почернело. А Богран не замедлил пустить еще несколько стрел. От жара у сына Ямира лопнули глазные яблоки, он рефлекторно схватился за лицо, опустив саблю. Этим воспользовался раненный Тиамат, он вскинул вторую лапу, вонзив длинные когти в живот гиганта, и сжал кулак, разворачивая тому все внутренности. Когда он вырвал руку из чудовищного ранения, та была темно-багровой от крови, стекавшей ниже, к локтю и на предплечье. Сын Ямира рухнул ничком, а поверх него упал и Тиамат — со смертью врага исчерпалась и его воля к жизни.
Владыка припал на колено. Одна нога его была сломана, рука висела плетью, но его противнику досталось. Он также держал свою саблю одной рукой, борода сильно укоротилась, сине-серебристое лицо буквально расцвело синяками и ссадинами, когда он открывал рот, чтобы вздохнуть становилось заметно, что многих зубов не хватает, усы покраснели от крови. Но ни тот, ни другой сдаваться не собирались.
Сын Ямира лихо взмахнул саблей, стараясь достать его сбоку. Он не рассчитал инерции тяжелой сабли и не учел того, что теперь он не сможет поймать равновесие второй рукой. Владыка пригнулся, пропуская мимо широкий кривой клинок, и ударил гиганта под ребра. Следом кулак демона врезался в заросшее бородой лицо врага. Тот клацнул оставшимися зубами, взмахнул руками, выронив саблю, а Владыка набросился на него. Длинные когти впились в тело гиганта. Оба рухнули на снег, при этом сын Ямира врезался головой в скалу. Владыка первым поднялся, прижав врага ногой к земле, и склонился над ним, сомкнув когти на лице. Из-под них ручьями потекла кровь.
Ганелон сделал демонологам знак прекратить поливать пламенем соляную стену. Теперь пришло время когтей Владыки и топоров Темных Паладинов. Соль поддалась не очень охотно, однако постоянно уступала и наконец разлетелась на куски. Темным Паладинам пришлось тут же разбегаться в стороны, потому что изнутри буквально вылетел Астарот Палач Легионов. Он был выше любого человека, но ниже Владыки, не смотря на то, что был заточен в высокогорной темнице, где никогда не тает снег, практически не одет — набедренная повязка, кожаная перевязь с шипастым наплечником, на которой, судя по нескольким лямкам, должен был крепиться топор, и сапоги с подкованными подошвами. Телосложения он был могучего, нижнюю часть лица закрывала маска, предплечья охватывали кожаные со стальными полосами наручи, а мощный бицепс охватывал увесистый браслет. К тому же, Астарот был абсолютно лыс, даже бровей не было, а глаза были белыми — без зрачков и радужной оболочки, поэтому было непонятно, куда именно он смотрит.