— Ты всегда такая прямолинейная, — она улыбнулась, но ее глаза оставались настороженными. — Мне нужна твоя помощь. Очень нужна, — добавила она предельно серьезным тоном.
— Что произошло? — деловито спросила я. Елизавета Крутовская не относилась к людям, склонным переживать на пустом месте. И если она решила обратиться ко мне за помощью, значит, случилось что-то действительно серьезное.
— Еще одна подмена. У Степана Гордеева подменили статуэтку. Помнишь Степана? Он был на приеме у меня месяц назад.
Я вспомнила высокого мужчину с военной выправкой и коллекцией тибетских масок.
— Помню. Так что именно пропало?
— Не пропало, а подменено. — Крутовская понизила голос. — Его любимая статуэтка божества здоровья. Степан обнаружил это только вчера, когда она… не сработала.
— Не сработала? — я подняла брови.
— Он всегда прикасался к ней перед важными встречами. Говорил, что она приносит ему удачу. — Крутовская нервно сжала чашку. — Вчера у него был важный тендер. Он прикоснулся к статуэтке, но почувствовал что-то неладное. А потом… потом проиграл тендер и прямо на встрече потерял сознание. Сейчас он в больнице. Врачи говорят о каком-то редком аутоиммунном заболевании.
Я отпила чай, обдумывая информацию.
— Стоп. А почему еще одна? — озадаченно спросила я. В самом деле, откуда бы Крутовской знать о том, что у моего клиента подменили гадальные кости?
— Потому что дня три назад я заметила, что подменили мой веер, — с деланым равнодушием в голосе призналась Элизабет. — Тебя дергать не стала — сначала подумала, что кто-то просто пошутил.
— Тот самый? — приподняла я бровь. Веер Элизабет в кругах местного высшего, если можно так выразиться, света давно стал легендой. Изящная вещичка из сандалового дерева и японского пергамента, с тонкой росписью и знаками удачи, этот веер датировался концом тринадцатого века. Складной веер для чайной церемонии, так называемый тя-сэнсу, считался звездой коллекции японских редкостей. Крутовская его брала с собой на особо важные мероприятия, благодаря чему все складывалось максимально удачно для нее — во всяком случае, так утверждала сама любительница Японии.
— Да. Подделка очень похожа на оригинал, но ощущается иначе, — добавила она.
Третья подмена, третье несчастье. Закономерность становилась очевидной.
— Сначала твой веер, потом кости Дорохова, теперь статуэтка Гордеева, — я перечислила на пальцах. — Все предметы с «особыми» свойствами. Все подменены на идеальные копии.
— Как кости Дорохова? И у него тоже? — вскинулась Елизавета.
— Да, — кивнула я. — Только пусть это останется между нами. — Крутовская была, конечно, той еще болтушкой и сплетницей, но при всем том в действительно важных делах прекрасно умела держать язык за зубами.
— Разумеется, — согласилась Крутовская. — И получается, что на данный момент три подмены, — Крутовская кивнула своим собственным словам. — И всякий раз после подмены с владельцем случается что-то плохое. Мои инвестиции рухнули, планы не сработали. У Дорохова начались проблемы с партнерами — и теперь я понимаю, в чем причина, а Гордеев… — Она замолчала, глядя в окно.
— Когда именно ты заметила подмену веера? — спросила я.
— На следующий день после приема в честь китайского Нового года у Дорохова, — она нахмурилась, вспоминая. — Я достала веер, чтобы показать его Ли Чжану. Он ведь эксперт по таким вещам… И сразу поняла, что что-то не так. Веер был… просто веером. Идеальная копия, но без той особой энергии.
— А Гордеев тоже был на том приеме?
— Конечно. Мы все были там. Весь Клуб ценителей Востока.
Я мысленно отметила еще одну важную деталь — все подмены произошли после того вечера.
— Насколько я знаю, у вас в клубе был конфликт с молодым китайским специалистом много лет назад?
Крутовская вздрогнула и побледнела.
— Кто тебе сказал об этом? Это было давно, совсем другая история…
— История о том, как вы всем клубом засадили невиновного человека на десять лет за решетку? — Я произнесла это тихо, но Крутовская дернулась, словно я ударила ее.
— Ты не понимаешь… Он угрожал разрушить репутацию многих уважаемых людей. Некоторые предметы в наших коллекциях… не всегда имеют безупречное происхождение.
— И поэтому судья Ветров вынес неправомерно суровый приговор, а эксперт Игорь Лаптев подтвердил, что найденные у молодого человека копии антиквариата якобы были оригиналами, похищенными из частных коллекций?
— Откуда ты… — Крутовская оборвала себя, увидев выражение моего лица. — Да, все было именно так. Это была необходимость. Чен Ли грозился сообщить в Интерпол о контрабанде культурных ценностей. Он был идеалистом, не понимал, как устроен реальный мир.