Листаю дальше. «Чжоу Ляна после отбытия срока депортировали. Его жена после приговора мужу и сыну выбросилась из окна их дома. Судили и сына Чжоу Ляна, имя которого не упоминалось — в отличие от отца, севшего всего на два года, тот получил десятку, — за подделку антиквариата».
Телефон завибрировал.
Сообщение от Гарика: «Есть интересная информация о Клубе ценителей Востока. Встреча через час у Китайского павильона в парке».
Я отправила краткое «Буду» и собрала свои вещи.
Я вышла из библиотеки, чувствуя, как с каждой минутой дело становится все запутаннее и мрачнее. Что-то подсказывало мне, что сын антиквара Чжоу и загадочный сын Ли Чжана — один и тот же человек.
Китайский павильон в городском парке представлял собой причудливую смесь аутентичной архитектуры и местной самодеятельности. Изящные изгибы крыши соседствовали с откровенно халтурной росписью колонн, а драконы на фризе выглядели так, будто страдали от несварения желудка. Тем не менее это было одно из тех мест, где редко бывает много людей — идеально для конфиденциальной встречи.
Гарик уже ждал меня, нервно прохаживаясь вокруг беседки. Как обычно, он был одет с претензией на стиль — светло-бежевый пиджак, модные джинсы, стильные туфли. Увидев меня, он просиял и картинно раскинул руки.
— Татьяна Александровна! Свет очей моих! — Его армянский акцент, обычно едва заметный, в моменты эмоционального подъема становился отчетливее.
— Привет, Гарик, — я сдержанно кивнула, игнорируя его театральные жесты. — Что у тебя есть?
Он сделал обиженное лицо.
— Сразу к делу? Никаких «как дела, Гарик, как твоя больная мама?», — он вздохнул. — Впрочем, как всегда.
— Как твоя мама? — послушно спросила я, зная, что это самый быстрый способ добраться до сути.
— О, спасибо, что спросила! Гораздо лучше. Доктор Абрамян сказал, что ее артрит… — заметив мой взгляд, он осекся. — Ладно, к делу. Я покопался в информации об этом твоем Клубе ценителей Востока.
Гарик достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот.
— Закрытое сообщество, существует около пятнадцати лет. Основатели — Василий Дорохов и Аркадий Ветров. Членство только по приглашению, обязательное условие — наличие коллекции восточного искусства стоимостью не менее полумиллиона долларов. Встречи раз в месяц, место меняется — обычно особняки членов клуба.
Я кивнула, запоминая детали.
— Но самое интересное, — Гарик понизил голос, хотя вокруг никого не было, — в последние месяцы у членов клуба началась черная полоса. Елизавета Крутовская потеряла около двух миллионов на инвестициях в какой-то стартап. Ветрову отказали в престижном гранте на исследование, хотя все были уверены, что он его получит. А Степан Гордеев… — он сделал драматическую паузу, — уже месяц в больнице с какой-то редкой болезнью. Врачи в недоумении, лечение не помогает.
— Спасибо, но я уже в курсе, — улыбнулась я. — А Дорохов? — спросила я.
— Вот Дорохову как раз везет. Недавно выиграл тендер на строительство торгового центра, хотя его предложение не было самым выгодным. И еще какую-то сделку провернул с недвижимостью очень удачно.
Я задумчиво постучала пальцем по перилам беседки.
— Гарик, а что тебе известно о сыне Ли Чжана?
— Чен Ли? — Гарик приподнял бровь. — Недавно вышел из колонии. Отсидел от звонка до звонка за подделку антиквариата и мошенничество. Вроде как талантливый парень, учился в Пекине, год отучился в нашем университете на искусствоведа, по обмену, потом загремел. Строгий судья попался.
— Ветров? — уточнила я.
— Именно. Дал ему по максимуму — десять лет, хотя обычно за такое впаяли бы условно или максимум пару лет реального срока. В нашем квартале говорили, что судья был предвзят, но доказать никто ничего не смог.
Я чувствовала, как разрозненные детали начинают складываться в общую картину — пока еще нечеткую, но уже проступающую.
— Спасибо, Гарик, ты очень помог.
— Не за что, дорогая, — он улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой, по его собственному утверждению, «таяли все девушки Тарасова». — Может, поужинаем вместе? Я знаю отличный новый ресторан…