Другие культуры взлелеяли у себя сокровенные ритуалы музыки и танца, направленные, по сути, на исцеление и взращивание человеческих отношений. У некоторых так называемых первобытных племен существовали узоры, исполненные радости и созидательного творчества даже в мелочах. Взять хотя бы то, с какой любовью покрывалась резьбой палка-копалка, с каким тщанием черепок горшка расписывался цветами и узорами в знак благодарности почве, из которой он изготовлен.
Разумеется, Макс не отрицал благ современной цивилизации, равно как и ее отрадного изобилия. Он лишь подчеркивал, что за все это заплачена цена, которая приравнивается к полному отречению от своих изначально человеческих сущностных черт. На протяжении своей эволюции род людской преобразовался в потребителя, истинные, глубоко человеческие нужды которого отошли на второй план. Экономические и технологические императивы современного мира заменили исконные потребности человека. Лишь потребляя, нынешний индивид обретает статус, становится на достойную ступеньку и поддерживает за счет этого свою психологическую целостность.
Она обеспечивается непомерной ценой — эволюцией, на излете которой проступает во многом зомбированный, оторванный от своих корней негуманоидный индивид.
Формулируя свою неприглядную гипотезу, Макс и в самом себе с недовольством ощущал признаки этого индивида вместе с бессилием что-либо предпринять. Его уже не прельщали опутывающие по рукам и ногам императивы, имя которым «иметь» и «делать». Интересно, как сложилась бы его жизнь, останься он тогда в Трухильо с Марией? Он написал ей, как и обещал, и она ответила на письмо. Как Макс и догадывался, она теперь была замужем и уже вынашивала первенца.
Уверенность в том, что они с Марией уже были вместе в другой жизни, упорно жила в нем. Только, как видно, в этой жизни вдвоем им быть не суждено.
Во время учебы в Гарварде Максу продолжали поступать звонки с предложениями провести исследование или подобрать место под съемки того или иного документального фильма, что подразумевало путешествие в разные страны. С радостью используя возможность приобщиться к той или иной культуре, Макс с неизменной охотой брался за такие проекты и в довольно скором времени снискал себе среди голливудских кинопродюсеров славу безотказного поисковика. А таких людей, умеющих находить общий язык с местной бюрократией и решать вопросы логистики, в документальном кинопроизводстве не так много.
И вот, вопреки чаяниям отца, считавшего, что сын наконец одумается, бросит всю эту ерунду и переведется на бизнес-факультет Гарварда, — единственно дельный! — Макс решил окунуться в очередной кинопроект под названием «В поисках исторического Иисуса».
Его радовало то, что в нем, наряду с прочими, задействован и оператор памятных «Поисков древних тайн» Расс Арнольд. В общем, работа предстояла интересная… и тут Макс встретил исполнительного продюсера Аманду Хардинг.
Шефом Аманда Хардинг была невообразимым. Фигуристая, гривастая — в прошлом фотомодель, а затем актриса, — в итоге ни на одном из этих поприщ она не преуспела, но тем не менее сумела каким-то образом подняться до уровня продюсера, то ли за счет неукротимости характера, то ли по какой-то иной причине.
Эта особа была деспотом, истинной самодуркой. Никто ее не уважал, но это не мешало ей начальствовать, по крайней мере номинально.
Вечно всем недовольная, она шумно волновалась насчет всего, в особенности того, как она выглядит, чем ее кормят, хорошо ли постирана ее одежда и все такое прочее, никак не связанное с фильмом, из-за которого два месяца всей группе приходится колесить по пяти континентам и двенадцати странам.
Питалась дама исключительно тунцом в собственном соку, банки с которым ей приходилось периодически досылать в любую точку, невзирая на дороговизну и неудобство. Макс с ума сходил, вынужденно решая эти вопросы, вместо того чтобы заниматься непосредственно проектом.
Сюжет нового фильма вращался вокруг древних ахмадийя и иных религиозных сект, исповедующих, что Христос не умер на кресте, благополучно перенес муки, долгое время жил в Индии и других местах, а потом благополучно умер от старости в окружении любящей семьи и детей.
Ахмадийя считались мусульманской евангелической сектой, главным адептом которой был Мухаммад Зафрулла Хан, в шестидесятые служивший помощником секретаря ООН. Он написал книгу, где утверждал, что его секта располагает доказательствами своей правоты. Суть их зиждилась на буквальном значении слов «испустить дух» — фразы, используемой для описания крестных мук Иисуса.