Берта все-таки пригласила мужчину за свой стол и он охотно принял приглашение, совсем не удивляясь тому, что ему дозволено разделить с богатой женщиной ее одиночество. Она молчала, и он заговорил, не связно, вяло, но льстиво:
-Значит, вы тоже, как и я сказали себе: « Бей меня, кусай меня скука, но я ни от кого не завишу в гордом своем одиночестве. В сердце моем бьют источники грусти»!
Вы можете себе представить изумление старой женщины, которая привыкла к простым и естественным отношениям и никак не ждала такого вступления.
- Какое мне дело, скажите на милость, до того, что в вашем сердце бьют источники какой-то грусти? - с легким недоумением спросила Берта.
- Пардон. Я позволил себе процитировать умершего в бедности русского поэта. Из «Тени сомнения». Это элегическая поэма! Она очень возвышенная. Сам юный Коровин был жертвой пренебрежения.
-Избавьте меня, прошу вас, от необходимости слушать цитирования. И вообще зачем вы мне говорите все это?
-Это был всего лишь ход мысли, которая привела меня к тому, к чему мы сейчас пришли,
-А к чему, позвольте спросить, мы с вами пришли, а? – воскликнула Берта, глядя на мужчину с большим любопытством.
-О, я просто высказал эту мысль случайно, - стал смущенно оправдываться он, не чувствуя ее иронии.
Обычно мы допускаем язвительность или насмешливый тон в разговоре с людьми, которых мы не слишком уважаем.
-В чем дело? Вы, что, сумасшедший?
-Нет, мадам, я – восторженный, - отвечал он робко – Здесь это называется сделать bonne mine au mauvais jeu ( Веселую мину при плохой игре).
-А, это дело другое, - усмехнулась Берта. - И все-таки я ничего не поняла.
-Я пытался развлечь вас, - проговорил мужчина, с трудом владея собой.
-Боюсь, вы только развлекли самого себя.
И это была правда. У Берты были серьезные основания бояться за него, но теперь ей все становилось ясно, она знала такой тип восторженных людей, которые легко впадают в отчаяние, но утешаются быстро. Он был тщательно выбрит, напудрен, редкие волосы были уложены назад и блестели бриллиантином, на безымянном пальце левой руки кольцо из желтого металла, недорогой костюм, застиранная белая рубашка, из нагрудного кармана выглядывал красный платок. Не зная как быть, Берта пристально посмотрела на мужчину, который еще не вышел из возраста, когда человек склонен к восторгам: ей хотелось уже избавиться от него, но увидев, что маленький человек отчаянно нуждается в одобрении, улыбнулась и сказала:
-По правде говоря, сударь, я рада знакомству. Спасибо, что вы со мной. Женщине не принято сидеть одной за столом, так что вы оказали мне большую услугу.
-Весьма польщен. Позвольте представиться: мое имя Леба. Я драматург, живу в Париже с 1922 года, в Москве у меня остался брат. Он, к несчастью, ударился в социализм. До 1934 года он считал себя представителем народа, но его посадили в тюрьму, хотели даже расстрелять, через пять лет, которые он провел на каторге в Сибири, его освободили, сейчас ему пятьдесят один год, он болен, тихо живет в деревне, считает себя жертвой режима и пишет письма князю…