-Вы бросили труп в колодец?
Я ответил утвердительно.
-Я не знала этого человека, - тихо сказала она, глядя в окно. – Но он получил смерть заслуженно. Он при вас душил меня, вы сами это видели. Если бы мы взглянули в его паспорт, это было бы правильно, но он на дне колодца и у него уже не спросишь фамилию.
-Я позволил себе посмотреть его паспорт, перед тем как…. У него аргентинский паспорт, его звали Ирвинг Роско, 1904 года рождения, внутри была карточка клуба «Сова».
-Трижды он приходил сюда и следил за мной с улицы.
-Кто он?
-Вероятно, человек Бормана.
-Какого Бормана?
-Рейхсляйтера Мартина Бормана.
-Борман был личным секретарем Гитлера. Его приговорили к повешению на Нюрнбергском процессе.
-Но сперва его надо поймать.
-Вы знаете, где он?
- Где то прячется в Аргентине или в Парагвае, но мне это все равно.
-Тот человек, который хотел убить вас, мог знать, где он находится.
-Борман, Роско – да ну их к черту!
-Вы что-нибудь знаете про клуб «Сова»?
-Он находится в районе Палермо, там собираются нацисты, осевшие в Аргентине. Вот и все, насколько мне известно.
-Что было нужно этому Роско?
- Не надо больше вопросов! Не видите разве, что я устала.
-Роско пришел один? Что если кто-то сопровождал его сюда?
-Об этом я не подумала.
-Тогда я пойду на улицу, мы должны быть уверены, что он пришел один.
За последние полчаса мы испытали страх, смятение, возбуждение, каждое из них усиливало другое, так что все вместе они были большим потрясением, но все улеглось, пришла изматывающая усталость и теперь к ней примешивалась волнующая неизвестность. Я немедленно вышел из дома и направился к воротам , женщина следила за мной из окна, я недолго бродил по улице и только убедившись, что, к счастью, никого подозрительного возле виллы нет, вернулся. Едва войдя во двор я устремил на женщину спокойный взор и жестом дал понять, что все хорошо. Она положила руку на сердце и одобрительно кивнула. Это было большим облегчением для нас обоих.
-Вы спасли жизнь мне, а я даже не знаю вашего имени, - сказала старая женщина.
- Уильям Гримм, - назвался я.
-Я Берта. Очень простое немецкое имя.
Сказав это женщина закрыла лицо рукой и с тяжелым вздохом опустилась в кресло.
-Вы устали?
-Даже слишком. Я бы чего-нибудь выпила, как вы понимаете, мне нужно снять стресс. Магазин здесь поблизости, в переулке за аптекой. Не могли бы вы купить бутылку вина или коньяка.
-Да, конечно.
Я пошел к двери, оглянулся с порога и спросил:
-Что лучше купить коньяк или вино?
-Вы решайте. Мне все равно. Ей-богу, у меня приступ плохого настроения – я так и вижу, как этот Роско лежит в луже собственной крови с разинутым ртом – дальше вы знаете.
-Не думайте об этом.
-О чем же мне теперь думать?- воскликнула она прерывающимся голосом.
Я вернулся с бутылкой коньяка через двадцать минут. Стоит ли говорить, как подействовал на нас алкоголь: уже после третьего глотка я расслабился, и Берта, судя по ее лицу и взгляду, который стал мягче, тоже испытала невыразимое облегчение. Ушло напряжение, рассеялись тревога и раскаяние, если оно вообще было, но остались обрывки чувств и некоторая определенность в мыслях. Обычно воображение пьяного человека мало подчинено логике рассудка, оно более свободно и оказывается способным творить фантастические построения из мыслей, эмоций, сложных вопросов и обстоятельств, в таком состоянии он становится как бы увеличенным экземпляром самого себя.
- Я живу в Аргентине с тридцать пятого года. Когда я увидела вас во дворе, я не знала, что думать, но мне понравилось ваша внешность, вы изящны и прекрасны как статуи греческих юношей. Наверное у вас есть некоторые представления о причудливых старых женщинах?
- Я не нахожу никаких странностей в вашей внешности и словах, вы отличаетесь некоторой оригинальностью, но и большой естественностью.
-О! Это был лучший из комплиментов, какие я слышала.
-Вам не опасно оставаться в этом доме?
-Не беспокойтесь, у меня есть револьвер, тяжелый, мощный револьвер, Магнум, 44 калибра, при этом так удивительно, что я оказалась такой беспомощной. Конечно, я пыталась защитится, но тот мужчина накинулся на меня раньше, чем я смогла его взять.
-Можно спросить?
-Спрашивайте. Ей-богу, в вашем нежном возрасте можно быть любопытным и нескромным.
-Зачем вы бросали мне жемчужины?
-Ну, я хотела вас поощрить, наверное. Это был каприз. Мне показалось, что вы бедны, а жемчуг стоит дорого.