-Я знаю одного ювелира с хорошей репутацией, но он не даст много денег.
-Где его магазин?
-На Авенида Диаз Велез.
- Там нет ни одного сколько-нибудь сносного. Пойдите к моему ювелиру Хосе Росарио в Бельграно, он оценит еще больше. Зачем я говорю – моему? Вальтер ему не доверял. Что если он состоит в клубе «Сова»? Так оно и есть. Беллами – учитель танцев, дает уроки дочери одного банкира, он не раз видел Росарио у него дома, а банкир тот покровительствует нацистам. Нет, к нему не ходите. А теперь Уильям оставьте меня, идите и молитесь за меня в душе своей.
-А что если появятся люди Бормана?
-Надеюсь мне удастся избежать столкновений с ними.
-Почему они вас преследуют?
-Я потом вам все расскажу. Я устала, правда устала. Какую сцену мне пришлось выдержать! Желание лечь в постель сдерживается только разговором с вами.
-Я боюсь за вас.
-Не беспокойтесь, у меня есть револьвер, я смогу защитить себя.
Счастливый дружбой с богатой женщиной, я ушел, унося с собой серьги с изумрудами и кольцо с рубином. В тот же вечер я показал кольцо Эктору Альберди. Увидев меня входящим в магазин, а мое появление, надо думать, было воспринято как естественное продолжение вчерашнего дела, он воскликнул:
-А, молодой человек, опять принесли жемчуг?
-На этот раз нечто более существенное.
Он предложил за кольцо двести долларов и извинился, что не может дать больше. Когда я вытащил серьги и положил их на синий бархат, он опешил, а когда пришел в себя покачал головой и издал протяжный стон на выдохе – их сияющий вид внес беспорядок в его мысли и чувства.
-Какое совершенство! Это антикварные драгоценности, судя по всему, середина 19 века, работа, похоже, французская. Они стоят целое состояние.
-Кому я могу их предложить?
-Я знаю нескольких хороших ювелиров, но каждого можно упрекнуть в том, что он не умеет вести дело без того, чтобы не обмануть клиента. Я бы рекомендовал вам Шифферса, но он ехал за границу. Простите за любопытство, но я гадаю, кто вы такой?
-Я художник.
-Я не могу себе представить ничего более странного, чем обладание богатством в бедности.
-Как вы думаете, сколько можно получить за серьги?
-Полную цену не даст никто, даже Аран Гонсало. Сдается мне, что реальная стоимость с учетом их антикварной ценности, колеблется от 10 000 долларов до 100 000.
-Хорошо. Кто может заплатить хотя бы десять тысяч.
-Полагаю Лопес Бонадо, он держит рыбные рестораны по всему городу. Сейчас у него итальянская любовница, красивая такая, что и сказать нельзя.
-Если вы согласитесь предложить ему серьги лично и он купит их, я готов выплатить вам десять процентов комиссионных с той суммы, которую он заплатит.
-Но я должен буду назвать имя владельца.
-Это обязательно?
-Обычно сделки такого рода бывают прозрачными, иначе и быть не может.
-А что если их владелец не хочет называть себя. Я дам честное слово, что он человек достойный. Этого будет достаточно?
-Сейчас в честность мало кто верит – я так понимаю, что собственницей драгоценностей является хозяйка виллы Доррего.
-И еще вот какая идея – давайте продадим серьги анонимно.
-Тогда они сильно упадут в цене.
-Как сильно?- спрашиваю.
-Ну, примерно на три-четыре тысячи.
-Продать серьги за шесть тысяч долларов, когда они стоят сто, - это безумие!
-Почему бы вам не выставить серьги на аукцион. Этот лот потрясет торги и вы получите внушительную сумму.
-Нет, это невозможно – ответил я. - Это займет много времени. Деньги нужны к среде. Я собираюсь уехать из страны. Послушайте, а что если извлечь изумруд и продать только камень.
-Это совершенно немыслимо! Драгоценности – произведение высочайшего искусства. Сломать бесценные серьги – как вам только в голову это пришло!
-Но почему же? – возразил я, пытаясь доказать обратное. - Продать камень будет легче и быстрее, не так ли?
- И все же я решительно не могу вам позволить осквернить совершенную красоту. Говорю вам, это немыслимо!
-Я настаиваю на этом.
-Только ради всего святого успокойтесь, и замолчите, чтобы не расстраивать меня своим упрямством.
-Прежде всего, мне нужны деньги и при том немедленно. Хотите хорошо заработать, сделайте что-нибудь.
-Есть одна наилучшая возможность устроить наше дело. Я знаю старую русскую аристократку, княгиню Ушинскую, ее принимают во дворце, она, скажу я вам, заказывает вечерние платья и костюмы в Париже у Кристиан Диор для самой Эвы Перон.