— Никого не обнаружили… Все вещи вроде как на месте… Видно, не успели захватить.
В дом вошел один Карим. На гвоздях висели женские платья, тюбетейка, головная повязка. Карим подошел, потрогал. От них исходил тонкий аромат. Вещи Ойши… У Карима закружилась голова и больно сжалось сердце. Глаза застлали слезы. Он прошелся по комнате, там царил беспорядок, всюду разбросаны женское белье, платья, платки. Кровать не прибрана, бросились в глаза алые пятна крови на белой подушке… У кровати валялась плеть с рукояткой из черного дерева.
Страшная картина возникла в воображении Карима: мучитель хлещет этой плетью Ойшу и ее мать, потом, связав по рукам и ногам, тащит и увозит. О горе, горе!..
Дрожа от ужаса и негодования, Карим вышел в сад. Там праздновала свой приход весна. Только что взошло солнце и позолотило все вокруг. На листве и на лепестках роз, как алмазы, сверкали капельки ночной росы. Трепетали на яблонях и абрикосовых деревьях нежные бело-розовые, еще не сброшенные цветы… Воздух был напоен их ароматом, запахами земли, травы… Прекрасен был сад в этот ранний утренний час. Но Карим ничего не видел, не чувствовал. Он был поглощен мыслями о несчастной Ойше, беззащитной Ойше…
В саду появился Хайдаркул.
— Весна в расцвете, — сказал он, подходя к Кариму, — а мы и не заметили, когда она пришла. Как красиво!
— Очень красиво, — грустно сказал Карим, стирая со щеки набежавшую слезу.
— Не горюй, сынок, ты отвоюешь свое счастье, свою любовь… Пришла пора!