- Спасибо, мисс Джессика.
Моя тряпка переместилась на правую сторону доски, а Джессика окончательно забралась на стол, оперлась ладонями в его край, и, вытянув ноги, посмотрела на свои кроссовки.
- Джимми, а почему ты так странно одеваешься? - спросила она, - Весь такой одноцветный.
- Не знаю, мисс Джессика. Мне так нравится, и мама говорит, что мужчина должен одеваться неброско.
- Нуу-у… - протянула Джессика, - Не знаю. Ты только не обижайся, ладно? - быстро произнесла она, - Но в том, что ты носишь, ты как белая ворона.
- Я не ворона. Я человек.
- Черт. Не в том смысле, что ты птица, а в другом. Как бы тебе объяснить-то? - она нахмурила брови, потерла переносицу, а потом спрыгнула с парты и потянула меня к дверям - Пойдем! Я сейчас тебе покажу.
- Но я еще не домыл, мисс Джессика.
- Потом вернемся. Ну пойдем же!
Она вывела меня в коридор и потянула за руку в сторону холла, в котором стояли ровные ряды шкафчиков и висело большое зеркало. Перед ним на переменах вечно было много девушек, и я никак не мог понять, что интересного они в нем нашли, чтобы каждый день, каждую перемену, смотреть в него. К нему меня и подвела Джессика. Встала рядом и, поправив волосы, спросила:
- Что ты видишь, мистер Джимми?
- Вас, мисс Джессика. И еще себя. И шкафчики. И стену. А вот там еще кусочек коридора в столовую, но я туда не хожу. Пол...
Она рассмеялась и замотала головой.
- Нет, Джимми. Я не про это! Черт, это будет сложнее, чем казалось.
- Я вас не понимаю, мисс Джессика. Я, наверное, чтото не заметил? - спросил я, стараясь высмотреть в отражении то, что не назвал, - А-а-а. Я понял. Еще потолок и лампы, мисс Джессика!
- Нет, Джимми! Ну нет же! хохотала она, - Посмотри на свою одежду и на мою.
- Я смотрю, мисс Джессика. У вас платье, но мужчины не носят платья. Мужчины носят брюки.
- Ох. Так, давай попробуем подругому, Джимми. Вот смотри. У меня платье, а какого оно цвета?
- Голубого.
- Вот! А какого цвета одежда миссис Оурелл?
- Миссис Оурелл всегда ходит в черной юбке и белой блузке, мисс Джессика. Только зимой еще иногда надевает черный пиджак, но это когда холодно, а зимой у нас редко бывает холодно.
- Стой, стой, стой! Что-то тебя не туда понесло. - она замахала руками и обернулась, - О! Смотри, Джимми. Каких цветов одежда вон у тех ребят?
Я обернулся и посмотрел в ту сторону, куда она показывала рукой.
- У Джинджер Парсон красный и черный, у Оливии Парсон черный и красный. Они близнецы и мама говорит, что Оливия и Джинджер надеваются так, словно перепутали свою одежду.
- Так, давай про это потом. Смотри дальше.
- Хорошо, мисс Джессика. У Питера белая футболка и джинсы, но я не знаю, как называется этот цвет. Он неправильный. Сперва голубой, а потом белый и снова голубой.
- Хорошо, Джимми. А вот та девочка?
- Свитти Хаттер? От ее одежды у меня болят глаза. Там очень много цветов, мисс Джессика. Можно я не буду на них смотреть?
- Конечно можно. Джессика задумалась и снова нахмурила брови.
- Вы сердитесь на меня, мисс Джессика? - спросил я.
- Нет, Джимми. Просто не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты понял… Понимаешь, у всех одежда разноцветная, а у тебя нет. Поэтому я и сказала, что ты белая ворона. Ты не такой, как все.
- Мама говорит, что я особенный. Только не знаю почему. Может быть поэтому со мной никто не говорит.
- Хочешь, я буду с тобой разговаривать, Джимми? - спросила она, - Будем с тобой вдвоем особенными.
- Мисс Джессика, вам тоже сказала мама, что вы особенная?
- Не совсем… - Джессика вздохнула, - Придурки в классе считают, что раз я новенькая, то меня нужно игнорировать. Только мне плевать, что они там себе вбили в голову. Идиоты чёртовы…
Если бы вы смогли тогда увидеть мое лицо, то рассмеялись. Я был краснее спелого помидора, ведь Джессика ругалась. РУГАЛАСЬ! Она делала это так непринужденно и по-своему красиво, что я заслушался. Мне было стыдно, за те слова, которые она произносила, и в то же время удивительно, что девочка может говорить такое. Ведь мама всегда говорила, что ругаются только нехорошие люди, а Джессика не могла быть плохой. Плохие люди не заступаются и не помогают мыть доску. Они обзываются и дерутся...
Мне казалось, что моя голова просто лопнет от этих разногласий и я уже почти запутался в них окончательно, когда вдруг понял, что, наверное, именно поэтому Джессика особенная. И все встало на свои места. Тогда эта “особенность” объясняла для меня любое несоответствие, а тот факт, что нас теперь в школе двое, вообще радовал больше, чем подарок на день рождения. Мама говорила, что вещи не главное в жизни, и я, кажется, впервые понял, что она имела ввиду.