Конь остановился на одном из холмов, что окружали море-озеро широким низким кольцом. Отсюда начинался прямой и легкий, хотя и долгий спуск к воде. Долгузагар видел, как искрится на солнце рябь ручейков и речушек, что текли в озеро, разглядел и пятна зелени — там, где земля была более ровной и где ее возделывали.
Мышастый ударил по земле копытом: он был рад, что довез седока, куда тот хотел добраться. Но Долгузагар покачал головой и упал на шею коня, уткнувшись лицом в гриву, остро пахнущую потом.
— Нет, я не могу… — прошептал он. — Иди куда знаешь…
Мышастый жалобно заржал, а потом, постояв, все же двинулся вниз, стараясь не тревожить всадника.
С закрытыми глазами комендант слышал, как копыта сначала осторожно цокали по камню, затем глухо стучали по земле и песку, а после резво шлепали по воде, поднимая тучу соленых брызг. Но мир отделился от него стеклянной стеной — и стекло, словно его держали над коптящим пламенем, из прозрачного сделалось вначале мутно-пепельным, потом грязно-серым, пока не стало черным как сажа. Словно он падал в глубокое море, но только вода, стискивая его, была вместе с тем бесплотной, как воздух, и не останавливала его падения — он погружался все быстрее, потому что у него больше не было сил сопротивляться.
Потом его встряхнули и поставили на ноги. Он поднял голову — но лица людей, серебристое древо и серебристый корабль на их одеждах были всего лишь бледными пятнами в окружающей его темноте.
«Кто вы такой?»
Голос, забредший снаружи, эхом метался в его стеклянном колодце.
Кто я такой?
Трепещущий свет факела выхватывает из мрака арки и ступени Башни, в открытых глазах мертвеца отражается человек с жутким бледным лицом убийцы, мокрая отрубленная голова лошади не сводит с него застывшего взгляда, светловолосый эльф смотрит на двух покойников, лежащих на земле.
Потом он понял, что это не картинки, а слова. Эти слова рвались из него, как сгустки крови из раны, да, рана была, он ее чувствовал… но откуда тогда кровь, там же все давно умерло? И почему так болит сердце, раз его нет?
Из бежавших перед ним картин — мерцает волшебный фонарь, ветер ерошит светлые волосы Сибилла, испытующий взгляд отца — он вдруг зацепился за одну. Крепость Крыло Ворона, вечер накануне злосчастного рейда, напротив него сидит человек с глазами, из которых глядит ничто.
Песня, которую спел ему Аганнало — «Смерть», отличное имя, не правда ли?… — в тот единственный раз, когда они пили вместе. Оказывается, он запомнил ее дословно. По крайней мере, хоть что-то он помнит и может спеть целиком… хотя бы Песню Смерти…
Часть третья
КРУГ ЗАМКНУЛСЯ