«Свита», однако, озадаченно поглядывала на пленного, точнее — на плащ, которым снабдил его Ангрим. А еще точнее — на скрепляющую плащ фибулу в виде серебряной пятиконечной звезды, в центре которой светился кабошон горного хрусталя.
Стоянка, на которой отряд разбил лагерь через два дня, была, насколько мог судить Азраиль, той самой, где он поил из колодца свою песочную лошадь. Только теперь ему казалось, будто это случилось лет сто назад, а точнее — что ничего этого никогда не было: ни побега от конвоя, ни путешествия по Горгороту, ни встречи с Долгузагаром… ничего.
Мрачный и нахохленный, он сидел на камне, глядя в костер, который какой-то охтар разжег едва ли не у самых мысков эльфийских сапог.
Рядом послышались шаги, и он, не оглядываясь, снова понял, что это Ангрим. «И зачем я только ему сдался… — угрюмо подумал маг. — Почему бы ему не оставить меня в покое?»
Не говоря ни слова, роквэн сел на соседний камень и поставил на землю два кожаных стаканчика. Вынул пробку из небольшого меха и разлил вино, а затем подал один из стаканчиков Азраилю. Это было настолько неожиданно, что тот, растерявшись, принял стаканчик.
Отхлебнув из него, маг понял, что это не вино, а какой-то необычный напиток: горячительный, но при этом пахнущий яблоками и с яблочным привкусом.
— Что это? — вопрос выскочил из Азраиля прежде, чем он успел его удержать.
— Яблочный сидр. Из дома, — и, поглядев на озадаченное лицо собеседника, Ангрим добавил: — Из Лонд Даэр.
Он, кажется, ожидает, что я начну задавать ему вопросы, недоуменно подумал маг. «И прямо спросишь, что ему от тебя надо», — произнес внутренний голос. Но Азраиль знал, что на это у него не хватит смелости.
Вместо этого он издал какой-то неопределенный звук и снова сделал глоток.
— У нас там вокруг дома большой яблоневый сад, — продолжал роквэн с явным усилием в голосе.
По спине Азраиля побежали мурашки.
…у нас… вокруг дома… яблоневый сад…
Он сглотнул, собираясь духом.
— Я… я не понимаю, что вы хотите мне сказать.
— В самом деле? — Ангрим не сводил с него взгляда, прямого и острого. — А я думаю, что понимаешь.
У костра наступила мертвая тишина, и Азраилю почудилось, будто кровь, которая течет через его сердце, превратилась в лед.
— Ты понимаешь. Ты сам все рассказал Тиндолу, — произнес роквэн. — Но я бы и так тебя узнал. Ты — одно лицо со своей матерью.
Зрачки мага впились в лицо Ангрима, словно хищная птица в добычу. Но собеседник без труда понял, что означает этот цепкий, пронзительный взгляд. Он покачал головой:
— Нет, ты удался не в наш род.
Роквэн вынул из окостеневших пальцев Азраиля стаканчик, снова наполнил его и вернул обратно. Тот выпил сидр залпом, не почувствовав ни вкуса, ни запаха.
— А ты… — хрипло произнес он.
— Твой отец был моим старшим братом, — ответил Ангрим. — Единственным братом. После рождения первенца они с Ронвэн решили переселиться в Гондор, — роквэн помолчал, глядя в свой стаканчик. — По дороге они… то есть вы — дней десять гостили в Лонд Даэр. И больше никаких вестей, — он поднял глаза на мага. — До позапрошлой недели.
Ронвэн.
Азраиль пошевелил губами. Нет, имя было таким же чужим, как и все остальное. Как будто давным-давно умершая женщина, о которой говорил Ангрим, — не та, что приходила к сыну во сне. Но это объяснить нетрудно: дитя знает мать не по имени. И Азраиль не сомневался, что роквэн сказал правду. Однако для него это ничего не меняло.
— Зачем ты мне все это говоришь? — глухо спросил маг.
— Затем, что это правда, — ответил Ангрим. — Затем, что ты имеешь право на это.
Его палец указал на пятиконечную звезду, скреплявшую на Азраиле черный плащ.
— Наш отец приплыл в Средиземье вместе с Элэндилем Ворондой, — роквэн допил свой сидр и поднялся. — Это наследственный герб Дайморда Девяти Кораблей.
И ушел в темноту.
На следующий день Азраиль не озирался по сторонам и не высматривал Дагнира. Ему было плохо, и не потому, что большую часть ночи он просидел, глядя невидящими глазами в огонь и доливая стаканчик из меха: его удручало состояние собственных мозгов. Роквэн был прав: ему действительно следовало догадаться или понять, сложив два и два.
Азраилю вспомнилось, как маги и пытчики перемывали кости Долгузагару, только что назначенному новым комендантом Седьмого уровня.