Гвайлас тихо рассмеялся и, взяв со стоящего возле кровати сундука кожаный сверток, положил его на постель рядом с больным. Не успел эльф выйти из шатра, как Долгузагар уже крепко спал, положив иссохшую руку на сверток, словно на рукоять меча.
Гвайлас разбудил его вечером.
— Просыпайся, мэллон. Я передал твои слова людям короля, и они сказали, что пришлют тебе весть на закате. Солнце как раз садится.
Долгузагар откинул мех и сел, спустив ноги с постели. На нем была только длинная нижняя рубаха из небеленого льна. Он посмотрел на торчащие из-под подола ступни: кожа да кости. Перевел взгляд на руки, исхудавшие и беспомощные, словно плети. Пальцы истончились и оттого казались длиннее. «Больше ни к какому делу не годятся, только струны перебирать», — вдруг подумалось ему.
Снаружи послышались голоса и шаги. Долгузагар попробовал привстать, но понял, что у него кружится голова, сильно бьется сердце, а ноги отказываются его держать. Он нашарил в постели сверток и пододвинул к себе.
Полог, закрывавший вход в шатер, откинули в сторону, и внутрь вошло несколько человек.
Первым был высокий — он едва не задевал макушкой потолок — молодой мужчина лет семидесяти, с волосами, забранными в хвост, в пятнистой серо-зелено-бурой одежде следопыта. Над его плечом виднелась рукоять короткого меча.
— Ты Долгузагар Мэнэльзагаро? — поздоровавшись, осведомился вошедший.
Морадан побоялся, что голос не станет ему повиноваться, и ограничился кивком.
— Мое имя — Орлин Элатанион, — продолжал вестник, — я служу Исильдуру, сыну и наследнику Элэндиля Высокого, королю дунэдайн, владыке Арнора и Гондора. Я прислан сказать тебе, что мой государь призывает тебя завтра в полдень на суд, дабы ты выслушал возводимые на тебя обвинения и нашел справедливость в глазах короля. Явишься ли ты на суд?
Долгузагар снова кивнул, чувствуя ком в горле.
— Есть ли у тебя поручитель? Ибо преступления, в которых тебя обвиняют, в Арноре и Гондоре караются смертью.
— Да, — выступил вперед Гвайлас. — Я ручаюсь за моего друга: завтра он явится на суд короля людей Запада.
Дунэдайн переглянулись, и Орлин склонил голову в знак согласия.
Когда за вестниками опустился полог, Долгузагар почувствовал, что щеки у него холодные и мокрые.
— Я могу догнать их и сказать, что ты еще слишком слаб, — произнес Гвайлас.
— Не надо, — морадан вытер лицо рукавом. — Я не боюсь суда. И смерти. Боюсь только, что после смерти весь этот кошмар будет длиться и длиться, вечно.
— Тогда тем более?
Долгузагар устало покачал головой:
— Ждать суда — все равно что идти босиком по битому стеклу. Лучше закончить все это побыстрей. А там будь что будет.
Гвайлас ничего не ответил. Поставив на сундук подсвечник с двумя свечами, он поднес к фитилям пламенеющий уголек из жаровни, и шатер наполнился трепещущим светом.
Потом они поужинали: эльф подогрел на жаровне котелок с грибной похлебкой, принес соленую оленину, сыр, сушеные фрукты и ягоды — яблоки, шиповник, груши.
Когда они поели, Гвайлас, улыбаясь, показал сотрапезнику большой мех.
— Вот, хорошее вино достал.
Долгузагар было обрадовался, но, сделав глоток, отставил оловянный кубок на дальний край сундука.
— С вином что-то не так? — с лица Гвайласа сбежала улыбка.
— Нет. Со мной, — хрипло сказал Долгузагар. — Можно мне воды?
Вино было то самое, что он пил ночью у дороги из большой оплетенной кожей бутыли: богатое вкусом, с ярким ягодным букетом и пряными оттенками в аромате. То самое, что, степлившись, приобрело тошнотворный привкус крови.
Бывший комендант выпил воды, а потом взял свой сверток и бережно освободил слежавшиеся мятые листы из кожаного плена. Бумага была чуть влажной на ощупь, но чернила не расплылись. Долгузагар тщательно разгладил листы на колене, аккуратно сложил их и протянул Гвайласу:
— Это тебе. Пусть будет у тебя, когда меня не будет.
Рука эльфа, уже протянутая к пачке, застыла в воздухе.
— Хорошо. Но взамен и ты пообещай исполнить мое желание, — произнес Гвайлас.
Морадан удивленно на него уставился.
— Я могу исполнить твое желание? То есть я хочу сказать — у тебя есть желание, которое может выполнить неупокоенный мертвец?
— У меня есть желание, которое можешь исполнить ты, — спокойно отвечал зеленолесец. — Обещаешь?
— Конечно. Обещаю. А какое?
— Сейчас, подожди немного…
Гвайлас вытащил из-за сундука, служившего им столом, обтянутый кожей плоский короб высотой примерно по колено и поставил его на пол.