Долгузагар закусил губу и уставился себе под ноги, чтобы не видеть Гвайласа даже краем глаза. Это был единственный случай, когда он вообще взял заложников: он слишком гордился своими талантами военачальника и считал, что брать заложников — удел неудачников да олухов, ничего не смыслящих в искусстве войны. Но он привел своих солдат в засаду и должен был сделать все, чтобы спасти оставшихся.
— Однако ночью на лорда Талиона и его людей напал еще один вышедший из Мордора отряд…
Это был Нилузир, который, как много позже понял Долгузагар, испугался, что если его подчиненный не выберется из этой передряги живым, Мэнэльзагар поднимет шум и подноготная этой истории выйдет на свет. Или даже во тьму тронной залы.
Когда Долгузагар рассказал Нилузиру про заложников, тот откинул со лба золотистые, как мех рыси, волосы и рассмеялся.
— Первая добрая новость за эти дни! Вели их убить, и в путь.
— Я обещал их отпустить, — сквозь зубы отвечал командир Двух Мечей.
— В обмен на свободный проход. Который тебе больше не нужен. Ты же понимаешь: после всей этой досадной истории, после гибели Аганнало надо сделать хоть что-то, чтобы нас не перестали бояться.
— Я дал слово.
— Не беда, — пожал плечами Нилузир, — все устроят мои люди, и твоя честь не пострадает.
Долгузагар сжал зубы.
— Я сам. Но скажи своим некромантам, чтобы не смели даже трогать мертвецов!
— …и перед отступлением в Мордор командир отряда Двух Мечей и его подчиненные казнили всех заложников, — Орлин поднял голову и обвел присутствующих взглядом: — Я закончил говорить как обвинитель.
И принялся скручивать свиток обратно.
По людям, стоявшим у стен, прошло движение, словно первый порыв ветра перед бурей.
— Ты сам принял это решение или тебе приказали так поступить? — спросил король.
Обвиняемый смотрел в землю.
Конечно, ему приказали. Его непосредственный командир, глава юго-западной разведки. Но если бы Долгузагар схватил Нилузира за грудки и приставил к его горлу кинжал, лейтенант Тахир, в чьих жилах текла капля крови Запада, не побоялся бы выполнить приказ своего капитана и выпустил бы заложников. А Нилузир, скорее всего, ничего Долгузагару бы не сделал. По крайней мере, там и тогда.
Морадан поднял взгляд на Исильдура:
— Вся ответственность — на мне.
Люди зашумели, и в этом ропоте слышался гнев. Король поднял руку и произнес в наступившей тишине:
— Деяния, обычные на поле боя, преступны в дни мира. Но даже на войне, когда простительно многое, нет оправдания обидам и разорению, чинимым невинным и беззащитным. А такому злодейству, как вероломное убийство заложников, не может быть оправдания ни в мирное, ни в военное время. Что ты можешь сказать в свою защиту?
Долгузагар покачал головой.
— Ничего.
— Ты признаешь свою вину?
— Да.
— Целиком и полностью, за все перечисленные здесь злодеяния, включая захват заложников и их вероломное убийство?
— Да.
Исильдур откинулся на спинку своего походного стула.
— Желает ли кто-нибудь говорить за Долгузагара, сына Мэнэльзагара, в этих делах?
Гнетущая тишина, наполненная сдерживаемым гневом.
— Да, государь, — вдруг раздался голос.
Ошеломленный, Долгузагар повернулся к Орлину и уставился на следопыта, который все еще сматывал свой бесконечный, как жизнь эльфа, свиток. Тот невозмутимо смотрел на подсудимого своими до странности знакомыми глазами.
— Теперь я буду говорить как защитник. Мне известно, что на самом деле решение о расправе над заложниками принял другой человек, командир того отряда, который явился на выручку Двум Мечам. Именно он отдал приказ, который выполнил Долгузагар Мэнэльзагаро.
— Откуда вы знаете?! — воскликнул морадан. — Это невозможно!
— Это правда? — быстро спросил Исильдур.
— Да, но…
— Тогда пусть говорит свидетель, — приказал король.
Следопыт чуть развел руками.
— Я, собственно, не свидетель, а лишь передаю слова свидетеля — харадца по имени Иткуль, сын Сегеба, вестового лейтенанта отряда Двух Мечей.
— Вестового? Вестового Тахира? Но он же погиб в стычке с пограничниками!
— Не погиб, — поправил собеседника Орлин. — Вестовой был тяжело ранен и попал в плен. Именно он передал ваш разговор с этим, по всей видимости, высокопоставленным мораданом.