— Поймите, — оправдывался Вальтер. — Мне это было нужно для проверки моей научной гипотезы!.. Для научных исследований!
Седая дама кричала ему в ответ:
— Если так каждый начнёт вырубать драгоценные породы деревьев для проверки своей гипотезы, то у нас на планете и деревьев не хватит!
Другая дама кричала, что он своим поступком оклеветал краснокожее племя чуа-кэ, предположив, что оно настолько глупое, будто могло в древности пуститься в такое безумное плавание.
— У вас все дураки, один вы умный! — кричала она Вальтеру. — Краснокожее племя чуа-кэ даже и в древности не могло додуматься до такой глупости, какую вы ему приписали.
Вальтер только плечами пожал. Сказал:
— Странно такое слышать. Я изучал историю этой культуры, разбирал древние письмена, был на раскопках, а вам почему-то кажется, что вы лучше меня всё понимаете.
— Да, лучше! Вы фальсификатор и разрушитель природы!
— Пропустите, я пройду.
— Никуда мы вас не пустим! — кричали старые дамы. — Убирайтесь отсюда вон!
— Сударыни, я бы с удовольствием с вами пообщался, но мне некогда! Мне нужно выступать на кинофестивале… Я приглашён.
— Вы не должны нигде выступать!
— Вы сеете зло и дезинформацию! Вас надо изолировать от общества!
Вальтер, видя, что его снимают репортёры, пытался поначалу говорить вежливо, но когда рассвирепевшие активистки Справедливого Движения начали побивать его своими зонтиками, у него терпение лопнуло, и он стал отмахиваться от них. Подоспевшая вовремя полиция увела трёх дамочек в участок для выяснения личности, а Вальтера, которого они узнали в лицо, вызвались проводить вплоть до ступеней центрального входа.
— Спасибо, не надо, — сказал он, потирая ушибленные места. — Я и сам дойду.
И он, уже было двинулся в путь, но тут на него накинулись журналисты. Не били, а только спрашивали, но и это было неприятно.
— Как по-вашему, почему Всепланентым Советом были прекращены всякие вылеты в космос? — спросил его молодой журналист — длинный с женственным лицом и томными манерами.
Вальтер, прекрасно видя, что вопрос с подвохом, всё же ответил:
— А тут и думать нечего. Четвёртая планета нашей орбиты, которая всегда находится по ту сторону солнца по отношению к нашей планете, таит в себе какую-то важную тайну. Совет знает или догадывается — какую именно. И почему-то не хочет, чтобы эта тайна была раскрыта.
— Понятно, понятно! — закивал журналист. — То есть имеет место заговор?
— Я думаю — да, — ответил Вальтер.
— Иными словами, мы все окутаны сетью заговоров?
— Я этого не сказал, — небрежно бросил в ответ Вальтер.
— Но вы подумали об этом, разве не так?
— Благодарю за внимание, — сказал Вальтер, — но, к сожалению, я вынужден оставить ваше столь приятное для меня общество.
С этими словами он попытался прорвать окружавшее его кольцо, но — не тут-то было!
— Скажите, пожалуйста, а вам не было стыдно избивать престарелых женщин? — спросила его журналистка из Агентства Новостей Культуры.
Вальтер невозмутимо смерил её с ног до головы. У неё были синие волосы. Вальтер сказал:
— Синий цвет волос — это такая большая редкость. Скажите, у вас натуральный цвет или вы покрасились?
— Сначала ответьте на мой вопрос, а потом я отвечу на ваш! — огрызнулась журналистка.
— Понятно, вы покрасились, — сказал Вальтер, пытаясь выбраться из кольца, которое образовали вокруг него журналисты.
— Скажите, есть ли такая сила, которая остановит вас на вашем пагубном пути? — крикнула другая журналистка.
Вальтер пытался пройти в сторону центрального входа, но его не пропускали. И тут-то вмешалась Тереза:
— Ну что вы пристали к человеку? — крикнула она.
В ответ ей раздался дружный хохот.
— Это разве человек? — сказал толстый, лоснящийся от жира репортёр. — Это знаменитый фальсификатор. Ему бы в цирке выступать.
— Никакой он не фальсификатор! Я читала его книги! И он ведь никому не сделал ничего дурного! — возразила Тереза.
— Вы лучше скажите, что он хорошего сделал! — крикнул кто-то из толпы журналистов.
Тереза повернулся к Вальтеру и сказала ему:
— Идёмте отсюда! Что вы здесь стоите?
— Иногда бывает интересно послушать, что обо мне говорят представители средств массовой информации, — спокойно сказал Вальтер.