– Ни разу в жизни не видела, чтоб из кухни еще куда-то можно было идти.
Илья рассказал: раньше эта часть квартиры называлась «людская», здесь жила прислуга – обычно из бывших крестьян, продавшихся на заработки в столицу. Окна хозяйских комнат – на широкую улицу, а из кухни и людской – во двор-колодец.
Белая железная дверь – на чёрную лестницу, по ней заносили дрова, бельё из прачечной, к прислуге приходили гости.
Мне захотелось выглянуть: никогда не видела черных лестниц.
Но Илья объяснил: дверь давно не открывали, кажется, потеряли ключ.
Я с сожалением вздохнула, и мы пошли смотреть кладовую.
Илья пояснил: поварихи и горничные в этой комнате давным-давно не живут, соседи складывают ненужный хлам.
Неожиданно Илья взял меня за руку, вернее, за запястье.
Я сделала вид, что ничего не замечаю. Просто не знала, как реагировать. Вырывать руку – глупо, что я, маленькая? Да и он, кажется, не маньяк-убийца.
– Всё только начинается, начинается! – пропела я.
– Попсу любишь? – засмеялся Илья, заходя в кладовую.
– Вообще-то нет, не знаю, просто так вспомнила. Мне нравится «Линкин парк» и «Систем оф э даун».
– Мне тоже! – ответил Илья.
Оказалось, мы оба любим море и запах водорослей, Новый год и день рожденья, больших пушистых собак и маленьких хомячков, шуршание опавших листьев и треск подмерзших лужиц, мороженое и мандарины.
– Супер, у нас одинаковые вкусы! – воскликнули мы. Кладовая оказалась большой, как наша гостиная в Череповце, но тесно уставленной старыми шкафами, чемоданами, коробками с банками и книгами.
Лежали лыжи, потрепанные скатанные ковры, даже сундук стоял!
Илья вспомнил: когда его мама была ребенком, на сундуке спала древняя бабулька, чья-то бывшая нянька. Оказывается, няньки всю жизнь спали на сундуках в детских комнатах, старушка привыкла и не могла уснуть на кровати.
Да в этой квартире лекции по истории можно читать и экскурсии проводить!
Илья согласно кивнул, подошел к окну, открыл обе рамы, в комнату ворвался свежий влажный воздух.
На карниз тихо капал дождь. Было таинственно. Мы стояли рядом.
– Не хочется уходить, – сказала я. Поймала в ладонь каплю и добавила: – Стоять бы долго-долго, смотреть на дождь.
– Долго-долго не получится, соседи сейчас пошлют за нами гонца. Мы пошли назад, остановились возле замурованной железной двери для прислуги и шепотом признались: не хотим выходить, потому что в людской загадочно, того и гляди в сундуке обнаружится клад или хотя бы указывающая к нему путь истлевшая карта!
Внезапно на черной лестнице раздался то ли вой, то ли плач, и что-то гулко ударилось о дверь.
Я покрылась гусиной кожей и, прижавшись от испуга к Илье, вцепилась в его джемпер.
– Ч-что это? – вскрикнула я и стукнула зубами.
– Коты подрались, на мгновенье прислушавшись, весело ответил Илья. – Ты что, испугалась?
Я отпустила его джемпер и с облегчением вздохнула: конечно, коты, кто ж ещё?
Мы вернулись на кухню, давая дорогу прохладному, пахнущему дождём воздуху.
Соседи пели, Петрович спал сидя, рядом на полу стоял баян.
Мы пробрались на свои ящики-сиденья и стали допивать остывший чай, заговорщически поглядывая друг на друга.
Наконец всё было съедено, соседи дружно поднялись, разбудили баяниста, задвинули сиденья, обтёрли импровизированный стол, запихнули его к стене за тумбу и стали мыть посуду.
И я узнала, зачем нужны деревянные решетки – они висели на стенах на здоровых гвоздях.
Каждая соседка клала в раковину свою решетку, и только тогда ставила грязную посуду – это был предмет гигиены, вроде резиновых шлепанец, которые мы с мамой надевали в сауне: в этих же раковинах полоскали зубы, мыли руки.
«Места общего пользования», со смехом пояснил Илья, перехватив мой взгляд.
Он тоже принял участие в коллективной уборке – замёл в совок крошки.
Мы вышли в коридор, Илья сказал: его комната у входной двери, и я первый раз за день обрадовалась, что коридор темный и длинный – не хотела расставаться с новым другом.
– Ничего не вижу, – сказала, ухватившись за его рукав.
Мы пробирались между велосипедов и пальто, пахло пирогами, бормотали телевизоры, играла музыка, доносились разговоры – соседи были правы: необыкновенно уютная квартира!
Я споткнулась и обронила шлепку, Илья присел, нашарил ее на полу и подал мне.
Потом возмутился: у соседей бзик – экономить электроэнергию: каждому кажется, что другие жгут свет почем зря!
– Увидишь, возле туалета и ванной висят объявления: «Товарищи, уходя, гасите свет!».
Мы посмеялись.
– Пришли, – вдруг сказал Илья.
Ну почему коридор такой короткий, мне так хотелось таинственных приключений!