Его тащило к этим вопящим глоткам. Откинувшись назад, опираясь спиной на стену колющего окурками ветра, он хватался руками за хлещущий поток, чувствуя, как ноги скользят в доходящей уже почти до колен струящейся массе. Его швырнуло к малышам. Почти упав на них, хватался за спутанные волосы, но те выскальзывали из пальцев, как влажные макаронины, и он одёргивал руки от клацающих зубов. Рухнув на колени, он сгрёб малышей в охапку, уже не обращая внимания на зубы, полосующие тело. Поток ветра сместил направление, их потащило к решётке.
Рёв разрывал голову, взгляд заливало алым, в нём мерцали тёмные вспышки. Малыши уже не рвались от него, они впивались в него, вонзаясь в тело крючьями пальцев, вгрызаясь в излохмаченную майку крошащимися в ярости зубами. Он ударился пятками в прутья с ощутимым хрустом ломающихся костей, и разжал сцепленные в замок руки. Ветер давил в спину будто огромным коленом, дробь окурков хлестала словно щебёнкой. Пальцы малышей выдирали из него лоскуты. Окровавленные рты щёлкали пеньками и выстреливали багровыми сгустками. С хрустом оторвался один. Исчез. Второй на миг оглянулся. И сгинул во тьме, оставив на решётке полоску кожи, тут же унесённой. Дверь медленно прикрылась.
Серёга ковырял ногтем подлокотник, думая, что со стороны он похож на Иваныча. Ну, а что – седой, как лунь, перемотанный с ног до головы бинтами, да и говорить пока может с трудом. Закурить хотелось жутко, но Степанна, примостившаяся рядом с Михой на его диване, погрозила палкой, будто уловив его желание. Хотя, чего ловить-то: не в состоянии пошевелить головой из-за бандажа, он повернулся в коляске к столику с раскрытой пачкой сигарет на нём.
— И их так никто и не искал? — спросил в который раз Серёга. Слова перекатывались во рту щекочущими репьями, и он сглотнул – будто орех проглотил.
— Я ж говорю – никто и не знает, чьи они.
— Дети же, — сказал Серёга.
— Они тут всегда были, сколько себя помню, — Миха закурил.
— И кот? — спросил Серёга.
Степанна пхнула Миху в бок, тот уставился на неё вопрошающе, потом перевёл взгляд на сигарету, затушил её в жестяной банке и, не поднимая глаз, ответил:
— Не, коты разные.
=========================================================
Конец