Как чувствует себя человек, сходящий с ума, который прекрасно понимает, что реальность начинает противоречить его представлению мира? Я тогда сильно испугался. Нет, я не из трусливых и подраться мастер, но необъяснимое пугает всех, особенно если это происходит с тобой.
Нарушил запрет сестры, вытащил из серванта Джек Дэниэлс и, откупорив, глотнул прямо из бутылки. Горло обожгло, и я закашлялся. Спирт ударил в голову, а в желудке засосало.
Накрыл свои сокровища отворотом скатерти, пошёл на кухню, прихватив эликсир от глюков с собой. Затолкал курицу в духовку, выставил время и пошел в душ.
Струи воды успокоили меня и вернули душевное равновесие. Вышел из душевой и стал готовить на стол курицу, хлеб, овощи. Складывая свои сокровища обратно в футляр, взял дверную ручку и захотел представить, как бы она смотрелась на своем месте. Воткнул ее в воздух на уровне чуть ниже солнечного сплетения, повернул и потянул на себя. Она не поддалась. Потянул сильнее, результат такой же. Просто разжал руку и увидел, как металлическая штуковина висит в воздухе и не падает вниз. Не просто не падает, а висит, не шелохнувшись! Оставил ручку в покое и глотнул из бутылки, но на этот раз старик Джек Дэниэлс не смог помочь. Всё осталось на своих местах. Поворачивая ручку по часовой стрелке, медленно тяну на себя, так, как будто это дверь. И она медленно пошла, и воздух колыхнулся в комнате так, что люстра жалобно звякнула дешёвым турецким стеклом. Ручка осталась в моих руках, как будто до этого даже и не думала сопротивляться. Сунул ее на место рядом с другими загадками и, прихватив бутылку, вышел на веранду. Тут у зятя была курилка, стояла хрустальная пепельница, зажигалка и лежала начатая пачка сенатора. Я курил в университете, перед армией бросил, но после всего пережитого в комнате я испытал сильное желание закурить. Вытряхнул из пачки чёрно-коричневый цилиндрик, прикурил и, усевшись на крыльцо, глотнув из темного стекла, затянулся. Вредно? «Но сходящему с ума уже всё равно», — рассудил в тот момент я. Аромат и крепость табака отвлекли мозг, а никотин помог расслабиться. Я сидел и смотрел на вечернее августовское небо, наслаждаясь сигаретой и старым другом Джеком в тёмном стекле.
Из нирваны меня выдернул стук в запертую калитку. Я проигнорировал и первый раз, и второй, более настойчивый и продолжительный. Потом всё стихло, подумал, что стучавший ушёл. Но увидел, как в щель калитки проникло что-то длинное и светлое. Какая-то металлическая линейка, как мне показалось в первые секунды. Но, сфокусировав зрение, увидел тонкий клинок. Щеколда отлетела вверх, калитка приоткрылась совсем немного, и в нее проскочила худенькая девушка.
Я её сразу узнал, это была девушка, увиденная мной в дверной глазок. До калитки было не больше двенадцати метров, и мы встретились глазами. Она убрала клинок в ножны, а их прикрыла полой длинной светло-зелёной куртки, и сделала это обыденно, как будто убрала сотовый в карман. Подошла ко мне, взяла из рук бутылку и хлебнула, предварительно вытерев горлышко рукавом.
— Are you sitting? — спросила она. Голос после виски был немного с трещинкой. Я автоматически перевёл с английского в голове: сидишь? Продолжаешь сидеть? Школьную программу хоть и забыл, но имел твердую пятерку.
— Сижу, — ответил я на русском.
— О, восточней. А я решила польска, — сказала она с акцентом на русском и вернула бутылку мне в руку.
Только тогда я разглядел, что не так в девушке. Вернее, её необычность. Неприлично смотреть в лица встречных девушек. «Но раз глюк, то, наверное, можно», — подумал я и без стеснения стал всматриваться в неё.
Она была альбиносом. Светлая, почти прозрачного фарфора кожа. Бледные губы и впечатляющие ресницы. Такие бывают, если в морозный день подышать девушке на глаза. Они хлопали, когда она моргала, и казались приклеенными. Пушистые полупрозрачные ресницы. И странно, и красиво. Челка нависала над бровями, и было трудно их различить по цвету. Я не встречал в своей жизни альбиносов ни разу. Ни одной веснушки или родимого пятнышка на лице. Возникало чувство, что я прикоснулся к чему-то таинственному.
— Глаза потрёшь. — Толкнула меня в плечо. Вывела из оцепенения. — Веди в дом, at home.
Я соскочил и, открыв дверь, пригласил её проходить. Она прошла прямиком в зал, не снимая обуви.