Лиза во сне вздрагивала. Губы что-то шептали, я не мог разобрать слов. Вода вскипела, но будить я её не стал. Бросил в кипяток листья смородины с веточками. Попил горячего и тоже пристроился напротив, взяв в руки револьвер. Рассмотрел его повнимательней, увидел, что он из себя представляет. Патронов как таковых не было, порох засыпался прямо в каморы барабана. А пули и капсюля впрессовывались отдельно. Положив этого «слонобоя» на колени, решил немного отдохнуть. Периодически оглядывался и подбрасывал в костёр дровишек. По моему подсчету, должна была наступить ночь, но как был вечер, так он и оставался.
Девушка проснулась тихо, я в это время вырезал палку, чтобы соорудить что-то вроде посоха. По опыту знал, что с ним идти намного легче и удобнее.
— Да ты тут время не терял. Уже поел?
— Я не голоден. Горячего попил. Ты спала, я не стал тебя будить. — Я налил кружку ароматного взвара и протянул её девушке. Она, обхватив кружку двумя ладонями, поставила её на колено и стала отпивать маленькими глотками.
— Спасибо. — В этом «спасибо» было что-то по-детски нежное и беззащитное. Маленький ангел сидел в мокром лесу и грелся у костра, отхлебывая теплый смородиновый настой из медной кружки. — Что у тебя с деньгами, ты так и не ответил?
Вместо ответа я расстегнул сумку и подал её девушке. Она высыпала часть монет из бутылки и стала перебирать.
— Ни одной золотой. А это серебряные или нет? — Она крутила в руках евро монеты.
— Нет, это цинк и медь с никелем.
— Тут больше половины ерунды, как пуговицы, но вот эти и эти… — Она складывала деньги обратно в бутылку, кругляшки с глухим стуком падали на место. Показала несколько штук, держа их в левой руке. — Эти пройдут за имперские первого выпуска. Карл выпускал к праздникам и после побед. А вот это — союза свободных городов. Я тебе дам серебряных пфеннигов и несколько золотых трайлеров. На постоялом дворе тебя могут накормить и за твои, которые я тебе показывала. Может так случиться, что нам придется расстаться на некоторое время. Золотые лучше прибереги. Сейчас люди снялись со своих мест, и деньги ходят по континенту разные. Но золотой чекан как всегда в цене.
Она еще некоторое время покопалась в сумке и выдала заключение:
— С голоду не пропадёшь, с десяток ценных наберется.
Она сложила все обратно и вернула мне сумку.
Некоторое время сидели молча. Она мелкими глотками пила из кружки и грела озябшие руки над костром, вытягивая тонкие пальцы и отгоняя дым.
— Почему не наступает ночь? Ведь прошло больше четырех часов, должно быль темно? — спросил я, показывая на небо.
— Это как считать, четыре часа или четыре дня. Может, наоборот.
— Как наоборот?
— Наоборот в смысле назад. Вернёшься раньше, чем вышел. — Девушка вернула мне кружку и стала собирать вещи.
— Но так ведь не может быть? Этого не может быть в принципе. — Я с удивлением слушал, что она говорила. Верить не хотелось.
Вместо ответа Лиза взяла котелок и выплеснула остатки содержимого на траву. Листья смородины и веточки остались лежать, а вот жидкость отскочила и, распавшись на шарики-капли, поскакала, как резиновые мячики. Проскакав с метр, остановилась и медленно впиталась в землю, будто растаяла. Картина была фантастическая.
— Инфинум. Ты вскипятил и смешал. Что-то изменилось, потом все пришло обратно общему знаменателю. Я не знаю, почему это происходит, я просто знаю, как это бывает. Это грань, точная граница неопределенности, это сложно объяснить. Представь: огромный, огромный великан уснул и ему снится сон. Вот Инфинум и есть сон великана. И мы идем через этот сон. И если мы не выйдем, то кошмары великана станут нашими кошмарам. Во сне великана может произойти все. А великан так силен, что может отправить тебя назад. Стоит ему только захотеть.
— Были такие случаи? — Я тоже собрался. Привёл себя к походу. Засунул револьвер за пазуху куртки, за ремень он не помещался, был очень здоровым.