Народу было немного, от силы с десяток человек, все пили пиво и негромко переговаривались. Даже было непохоже на то место, где пьют спиртное.
— У вас всегда так тихо. — заметил я. — Все сидят как в казарме.
Хозяин, натирая тарелки, оглядел зал.
— Это рабочие, их собирает барон для строительства. А он не берет пьяниц. С работой сейчас туго. Вот господа офицеры из имперской стражи — те любители пошуметь. Порой патруль Тана не может их усмирить, а там парни не промах, сплошь наемники и ветераны. Сыны земли, как они себя называют. Land Diener.
Я знал другое название этого термина, но не произнес его. Lansquenet. Может, оно тут будет звучать обидно. А вслух сказал:
— Вкусное рагу. Тоже кролик?
Хозяин поджал губы и кивнул.
Я понял, что трудности у таверны серьезные. И не стал больше заострять тему. Решил сменить разговор на более нейтральный.
— Как мне к вам обращаться?
Трактирщик перестал натирать тарелки и, вытерев руки о фартук, а затем и о полотенце, протянул мне свою широкую теплую ладонь.
— Клаус Пфайффер. Искренне рад знакомству. — Мы пожали друг другу руки и немного помолчали. Клаус не выдержал первым и, на правах уже знакомого, а не просто трактирщика, спросил:
— Вы один путешествуете? Даже без багажа?
Пришлось сочинять на ходу.
— В силу некоторых причин я разминулся со своими товарищами и вот теперь жду их тут. «Таверна у дуба» известна далеко за вашими землями. — Последние слова пришлись по душе моему знакомому, и он заулыбался.
— Да, раньше тут все кипело и бурлило, весь двор был уставлен каретами и дилижансами, и до самого ручья стояли повозки фермеров. Тут перекресток трех дорог. От моря в Мец и дальше на север. И с британского полуострова в направлении Холодного моря. И третья из Мец в сторону византийского союза островов и городов. Не буду хвастаться, но у нас бронировали номера как в больших гостиницах. География хоть на слух и была мне знакома, а вот визуально я ее не представлял. Сам же произнес:
— Это заметно. Вы удачно расположены.
Доев крольчатину с овощами, отодвинул тарелку. Трактирщик будто бы ждал этого.
— Кофе, чай или травяной настой?
Я, не думая, заказал чай. И Клаус, сделав несколько манипуляций, которые от меня скрывала высокая стойка, поставил передо мной пузатый фарфоровый чайник, накрытый свежим полотенцем.
— Немного подождем. — Трактирщик отвернулся, вытащил откуда-то и поставил на стойку тарелочку с засахаренными орехами и дольками груши.
Покрутив головой по сторонам, я опять остановил свой взгляд на огромном блюде с женщиной на коне.
— Что это за сюжет и что это за женщина? — показал я на буфет.
— Вы точно из далекой страны, у нас каждый ребенок знает, что это — леди Северных Озер. Или еще ее называют — Дочь Холодного края. Ее семья владела всеми землями за и вокруг холодных озер. А тут изображено ее восшествие в Мец, накануне свадьбы. Она вышла замуж за первого императора — Карла Собирателя скал. Такое прозвище он получил за подчинение замковых баронов. Он объединил и покорил более пятидесяти замков, бароны подписали Хартию Преданности и обязались выступить по первому зову императора.
— А потом? — наливая заваривавшийся чай в чашку, спросил я
— Потом барон Корнелиус Хартман поднял мятеж, и Карл погиб при битве у корбурдских болот. Его конь увяз, и арбалетчики барона сразили его. Даже стальные латы не помогли. Леди бежала на север со своими детьми. Там ее мать и она собрали армию и нанесли поражение Корнелиусу. В тыл предателю ударил отец достопочтимого нашего барона, да продлят святые сестры его дни на этом свете. Готлоб Тан и леди холодных озер разгромили восставших, но сами не нашли мира. Тан не захотел возвращать столичный город Мец вдове, а у леди нету сил вернуть его. Они не воюют, но и не мирятся, даже угроза орды не способствует переговорам. Вроде все законные права за леди, но епископы упрекают ее в том, что она оставила народ и столицу врагам.
— Так, дети озер и барон Тан недолюбливают друг друга, — подытожил я рассказ трактирщика. Отхлебывая горьковатый, крепкий по моим меркам чай, закусывая десертом.
— Они были бы рады услышать вести о гибели своего соперника, но сами не имеют сил выступить друг против друга. Накапливают войска, ведут переговоры с соседями, ищут поддержки в других землях. Народ помнит императора Карла Собирателя и отдает должное усердию светлого барона Тана, сохранившего преданность и до сих пор поддерживающего порядок в империи. У Тана нет прав на императорский титул. Его навряд ли выберет Совет курфюрстов, если духовенство проголосует за него, то светская коллегия будет против. Но как всегда все решат бароны со своими рыцарями, а они еще не определились, часть из них в открытую поддерживает его как преемника в отсутствие императора, другие нейтральны, тех, кто бы выступал открыто против, мало. Его противники — или старые враги его семьи, или пострадавшие от реформ Карла Собирателя. — Пфайффер развешал чистые пивные кружки на крюки, вставая на маленькую стремянку за стойкой. — Вот и получается, что пока не выберут нового императора, будет двоевластие. А орда уже у границ и набирает силу.