— Скажи, а после орды что будет? Когда вы победите и война окончится?
— Война никогда не окончится, ты же прекрасно это знаешь, даже в твоем мире она не окончится никогда. Все дело в том, в чьи руки попадет это оружие, я хочу, чтобы в руки нашей семьи, и не скрываю этого. Все равно этот секрет не удержать долго, и он не сможет обеспечить какую-то абсолютную власть на материке, а вот с ордой вопрос может быть решен окончательно.
Я промолчал, видя, что Лиза абсолютно убеждена в том, о чём говорит, и сменил тему.
— Что в свертке?
— Немного золота для караульных, но раз позвали тебя, значит, твое.
— Отказались от взятки?
— Как видишь, светлый дон Игорь. Твои воины не предали тебя за горсть золотых, а тут на половину такого трактира. И еще вот. — Она протянула мне перстень с монограммой. — Это с руки моего отца. Если будет совсем туго, он спасет тебе или убьет быстро.
Мы подъехали к другим воротам и часовые, увидев меня, выстроились возле жаровни. Я поприветствовал их и велел пропустить. Карета умчалась в ночь. Такая короткая встреча. Я не так ее себе представлял и планировал.
9
Баронет был не удовлетворён спаррингами стенка на стенку, новобранцы пихались щитами, тыкали деревянными мечами, делая это лениво и неагрессивно. И тогда он придумал такой трюк: за спиной отрядов провел полосы и объявил, что чей отряд вытолкнет противника за полосу, тот ночует в городке, проигравший — в полном составе в поле. Если за время, пока он пьет пиво, никто никого не вытолкнет, то оба идут ночевать за ограду. Угроза подействовала, и бой разгорелся не на шутку. Такой трюк он проделал и с другими отрядами. И повторял его ежедневно. С одной стороны, призывники учились действовать в строю агрессивно и слаженно, с другой — приучались к опасности, ночуя за оградой. Ульрих Георг Дитмар, Отто Эрвин Абель со свистками в середине коробок сражающихся отдавали приказы и направляли новобранцев. Через пару недель ополченцы более-менее держали линию строя и выполняли команды. Приступили к тренировки совместно с арбалетчиками.
Затишье длилось недолго, разведчики, объезжающие окрестности, заметили дым и выяснили, что горит хутор, подвергшийся нападению стаи. Свидетели называли цифру примерно в сто пятьдесят человек, наши же силы были значительно скромнее. Шестьдесят пехотинцев и тридцать стрелков.
Держали совет и постановили наглухо забаррикадировать все подходы, оставив только одну улицу, вот на ней-то и встречать нападающих. А заманить их постараются ветераны, Ульрих с Отто и выздоровевший Клеменс.
Все последующих три дня находились в возбужденном состоянии. Войны не снимали доспехов. Все чего-то ждали. К крышам домов и сараев были приставлены лестницы чтобы арбалетчики смогли быстро занять их. Патрульные выезжали на поиски стаи чтобы увлечь ее за собой и заманить в засаду.
Так продолжалось три дня, и напряжение стало постепенно спадать, появился соблазн думать, что стая развернулась и ушла. И как всегда в такой момент и произошло нападение. Не успела троица ветеранов отъехать, как во весь опор припустила обратно. Дозорные с крыши завопили что есть мочи.
Первым среагировал баронет. Подхватив костыль, он встал в начале двора и начал отдавать команды и свистеть в кованный свисток. Коробки из воинов стали заполнять улицу. Я, тоже подхватив меч и сумку с револьвером, поспешил к строящимся. Влетели патрульные и, спешившись, принялись формировать свои отряды. Выстроились три коробки по двадцать с небольших воинов в каждой. По пять в шеренге, первые две в шлемах, нагрудниках и кольчугах со щитами, вооружённые короткими мечами или короткими копьями, третья шеренга — с алебардами и копьями длиннее, чтобы работать через головы первых. Последняя, четвертая шеренга была защищена по остаточному принципу, она должна была закидывать противника дротиками в полтора метра длинной, которых каждый имел по три, и камнями, что были сложены у стен домов. В проходы между пехотинцами встали лучники из числа лучших.
Построившись, все замерли, в тишине было слышно лишь только дыхание и сопение воинов, стоящих рядом, редкие матерки, но вот мы услышали топот множество ног, из-за пригорка показались знамена, красно-черные полотнища какого-то непонятного рисунка, с незнакомыми иероглифами. Показались неторопливо бегущие люди. Именно люди, их трудно было назвать воинами или солдатами. Это были мужчины и женщины, старики и юноши. Вооружённые, как и чем попало. У кого щит, у кого топор или меч, были и луки, и арбалеты, и просто палки. Многие были обмотаны тряпками вместо элементарной одежды. Но как оказалось, это только первая волна, дальше были почти все сплошь мужчины или крепкие девушки, с хорошим оружием, но их было значительно меньше, что не могло не радовать меня.