Миновав окраину, мы въехали в центральную часть и двигались по улице с много этажными домами, я насчитал пять этажей без чердаков, которые, по-моему, тоже были обитаемы так как в их окнах я видел цветочные горшки и занавески. Первые этажи были коммерческими, весели вывески разных названий. Порой просто жестяные изображения чего либо, окрашенные в яркие цвета, некоторые я даже не представлял, что обозначают. Другие узнавал по аналогии с домом, но боялся ошибиться в своих подозрениях. Например, я с лёгкостью узнавал трактиры или пабы по кружке с белой шапкой пены, или намыленное лицо мужчины выдавало парикмахерскую. Но что могло означать вывеска с крылом ворона или головой собаки, оставалась для меня загадкой. Были и женские вывески, магазины женского платья и дамские салоны. Честно я не ожидал увидеть такое в Меце. Мои представления о городе были куда скромнее и намного занижений. Впечатления которое произвел на меня постоялый двор ,,у дуба ,, в корне отличалось от столицы. В трактире жизнь как бы остановилась и все жило прошлым. Здесь же все двигалось и шумело, все было устремленно вперёд, чувствовалась энергия в воздухе.
На одной из центральных улиц меня ждал сюрприз, из-за поворота погромыхивая и поскрипывая на стыках деревянных рельс выполз трамвай. Не совсем конечно трамвай, но его подобие, колес я разглядеть не мог они были скрыты. Поравнявшись рассмотрел его на повороте более детально. Тянули трамвай четверка мулов их я без труда узнал по более крупной голове по отношению к телу и коротким конечностям. Случилось так что моя неудавшееся невеста была зоологом и мне воленс неволенс перепадала какая-то информация из ее учебников и интересов. Первым шла платформа с открытыми бортами, очень низкая, взойти и сойти с неё было просто, двигалось все не очень быстро. Впереди выделялась башенка в полукруг огороженная стеклянными рамами. Поперёк платформы стояли скамьи в пять рядов, а на крышу вела винтовая лестница, там стояла всего одна продольная скамья и высокие поручни. Последним двигался вагон более комфортабельный чем первый, с одной стороны был вход с другой выход, небольшие стеклянные рамы не дали возможности рассмотреть его изнутри. Заканчивался он такой же застекленной башенкой, как и начинался весь состав, видно двигаться он мог в обоих направлениях. Люди стояли , сидели, некоторые на ходу вскакивали на первую платформу и также на ходу сходили с неё. Вторая платформа предназначалась для более состоятельной и степенной публики, здесь люди как я мог заметить сидели и не спрыгивали на ходу. Трамвай проследовал мимо меня без остановки. Улицу перед самым носом у животных то и дело перебегали люди, суета, толкотня большого города была конечно же не сравнима с привычной мне жизнью, но явно ее напоминала. Крики торговцев, ругань хозяев сцепившихся повозок, люди погруженные в свой проблемы и не видящие не чего кругом. Обыкновенный день в любой столице, наверное, кроме одного все было узнаваемо, поражало обилие белья на веревках балконов и мансард, казалось что все свободное пространство было заполнено этими сохнущими вещами. Пододеяльники и простыни штаны и чулки, женские сорочки и детские вещи , все хлопало и трепыхалось с балконов бюргеров.
Центральные улицы были мощеные или даже имели бетонное покрытие. Поражало обилие фонтанов маленьких и больших, вокруг которых непременно было много людей. Воду набирали кувшинами и просто ведрами. Встречались часто маленькие часовенки и что-то похоже на миниатюрные храмы со статуями женщин в разных сценах. То встречалась женщина врачевательница, то ухаживающая за животными. Но центральное место занимала всегда женщина мать. Здесь всегда были цветы свежие и уже увядшие и горели маленькие лампадки. Изображение мадонны с младенцем было практически во всех храмах центральным. Культ матери видно был главенствующим и неподдающимся сомнению. Мне стало ясным почему Зимен и Катерина так подозрительно расспрашивали меня о маленьком крестике на шее и так внимательно всматривались лик богородицы, на ладанке которые висели у меня на одной цепочке.
С центральной мы свернули на более спокойную не так оживленную улочку и немного проехав свернули под галереей во дворик. На встречу нам из дверей первого этажа вышел мужчина в уже знакомой серой куртке и прической под горшок, и разноцветных чулках. Они с сержантом обменялись парой слов и отвязав ослика и ссадив с лошади мальчишку, эскорт удалился. Распорядитель, а именно так представился мне стриженный под горошек мужчина лет сорока. Он явно прихрамывал, говорил тихо и вообще был замедленен и плавен в движениях. Попросил снять оружие и доспех кроме ножа. Проводил меня в квартирку, именно так можно назвать то жилище, которое он отпер большим ключом. Четыре маленькие комнатки, три на первом этаже и одна самая большая на втором, все это с одним общим входом, одна из комнат была кухней. Тут меня тоже ждал сюрприз, кроме дровяной печи на столе стоял знакомый мне по деревенскому детству примус, такой же как у бабушки, она им очень дорожила и готовила на нем варенье в огромном медном тазу на улице. Также были полки с посудой прибитых прямо к стене, несколько табуреток и всего два шкафа. Верхнею же комнату занимала кровать на высоких ножках, рядом тумбочка с книгами и подсвечник, по середине стоял овальный стол и два табурета. Обстановка была спартанская и без излишеств. Окно выходило во внутренний дворик, заросший диким виноградом и плющом. Тут же был небольшой фонтанчик, скорее предназначенный для набора воды, чем для красоты, вода из чаши в виде женских ладоней убегала в каменную решетку в полу.