И вот как только все начало более-менее вырисовываться и появились первые результаты, грянул гром. Я как-то вдруг заметил, что охрана моей персоны превращается в мой конвой, увлеченный работой, поистине интересной и важной не замечаешь изменения вокруг и вот однажды остановившись понимаешь, что все не так, как должно быть. Стало меняться окружение, знакомые мне люди, такие как Отто и Клеменс с Ульрихом, все реже появлялись у меня в крепости. Неизменно рядом были только доктор Мартин Зимен, с которым нас связывали дружеские чувства и схожесть мыслей, а также некоторые идеи социального устройства империи и порой фантастические гипотезы о возникновении орды.
Осознав, что со мной затеяли опасную игру, результатом которой будет либо мое полное физическое устранение, а такое в первую очередь лезло в голову, смотря на стриженых под горшок имперских слуг в серых куртках — опыт у них в таких делах имелся.
Мысли, кто мог стоять за всем этим, приходили разные. Но по очереди перебирая и отбрасывая известных мне фигурантов, я пришел к тому, что это сам барон Тан, без сомнения, при поддержке Настоятельницы храма Первой Матери, она же епископ земель, и наместница Антония Бакалска. Может, и еще кому-то на руку было моё заточение в тюрьме, но возможность держать меня, а самое главное, при случае выдвинуть обвинения публично было только у них. За то, что меня хотят судить и придать этому какое-то юридическое обоснование, не исключено, что и религиозное, говорил тот факт, что я еще жив, в противном случае отравили бы или убрали как-то по-тихому.
Либо судилище по надуманному обвинению, от измены до религиозного фанатизма. А то и другое, и третье. Лиза была далеко, виделись мы с ней редко, и то она была в компании своего брата, который всячески оттеснял сестру от общения со мной. Я долго не решался высказать Зимену свои подозрения, боясь его реакции и не зная, можно ли ему доверять в этом деле. Долго думая и размышляя, я понял, что представлял угрозу всему заведенному порядку в империи. Что я со своей идеей армии нового типа, вооруженной огнестрельным оружием, подверг сомнению сами устои этой страны. Порох как сам по себе разрушающая сила тут не причем. Все дело технологиях, которые следуют за его производством. Новые цеховые общины были созданы в несколько месяцев, с приданиями им привилегированных прав. Первые образцы оружия с подробным описанием технических характеристик поступил всем курфюрстам и крупным вельможам. И выходило, что давняя стабильность не только в империи, но и на континенте была под угрозой. Прав тот, кто однажды сказал: «Бог создал людей сильными и слабыми. Сэмюэль Кольт сделал их равными»
Первые мои размышления о моем аресте были напрямую связаны с моей работой над огнестрельным оружием. Простой, не сильно сытый и не тренированный крестьянин или фермер, зарядив железную трубку свинцовым шариком, мог отправить к праотцам обученного и одетого в доспех барона или его рыцаря. Такое нововведение навряд ли понравится сильным мира сего. Все это может угрожать им сильнее, чем орда. Орда в уравнении, которое составил тот, кто меня сюда посадил, была константой, давно знакомой и привычной силой, а я, наоборот, неуравновешенной дестабилизирующей переменной, о которой мало что известно. Вот и решили эту переменную и неудобную величину сократить. Благо правила в этой алгебре пишутся пока самими математиками. По той же причине местная церковь Первой Матери запрещала тяжелый арбалет, за его способность пробивать доспех, хотя не так же сильно и не с такой же скоростью, как револьвер. Возможно, усилия разных игроков теперь были направлены не столько друг против друга, сколько против меня — их раздражителя. Как поздно мне пришли эти мысли.
Спасение утопающего дело рук самого утопающего — как-то так гласит цитата, ставшая поговоркой. Неприятное состояние ожидания развязки, которое ты не контролируешь. Но, как оказалось, не один я не контролировал ситуацию. Те, кто стоял на вершине, сами не видели, что творится у подножья.
События стали развиваться с очень бешеной скоростью, поражения на фронте с ордой местами переходили в повальное бегство. Орда атаковала по всему южному фронту, и действия ее становились более целенаправленными, угадывалось объединение сил ради одной задачи. Все удары сходились на столице. Мец готовился принять бой и выдерживать осаду.
Как-то перед обедом в крепость прибыл обоз роял комиссии под охраной, Мартин вбежал в мой кабинет, держа в руке, как после я понял, сопроводительное письмо эмиссара комиссии, и попросил безотлагательно собраться у него в прозекторской.