Глава 5
Утро. Пальцы медленно скользили по ткани, временами ныряя в едва заметные прорези. Деревянные пуговицы не желали протискиваться сквозь них, и приходилось давить так сильно, что подушечки становились алыми.
«Жмёт», – подумала Маша, разглядывая в зеркало натянутую ткань, и тут же усмехнулась.
Все же отражение не идеально, и может передать лишь силуэт тела, яркие краски одежды, блики света на ней, но такие нюансы, как размер и звук голоса, зеркалу не подвластны. Ему не под силу понять, как сильно отличается сорок второй от сорокового, и что пара сантиметров в талии, которая часто скрыта под одеждой, может не соответствовать твоему двойнику.
Расправив складки клетчатой рубашки, девушка взяла чёрную юбку, что формой напоминала застывший бутон розы, который пытался расцвести и замер, оказавшись во власти льда.
Его лепестки потемнели, лишившись жизни, но смерть так и не смогла убить первозданную красоту цветка, который даже в своём посмертии оставался великолепным.
– Думаешь, получится? – спросила девушка у зеркала, и нерешительная улыбка скользнула по губам. Как странно... находиться в мире, что создано из отражений, и смотреть в одно из них. – Должно получиться. Нам всем есть, что терять.
Тук, тук, тук. Дверь слегка вздрогнула от сильных ударов, и Мария скривилась, уже зная, кто находится за ней. Она не понимала, откуда взялась нить, что привела их друг к другу. Дело в Вик или в нем? Кто из них первый протянул ладонь другому?
– А потише нельзя? – распахнув дверь, девушка неодобрительно взглянула на парня, что на целую голову возвышался над ней.
– Опоздаешь и привлечёшь внимание, а оно нам ни к чему.
За сутки, которые провели вчетвером, Маша искренне пыталась привыкнуть к лицу Наума, чтобы не вздрагивать каждый раз при его приближении, но не смогла.
Времени оказалось слишком мало для того, чтобы забыть кошмар. Ребята пытались заверить её, что он другой, всего лишь отражение. Но разве это не значит, что где-то в глубине Наума живёт такой же кровожадный монстр?
«Разве у такого чудовища может быть нормальное отражение? – подумала она, вглядываясь в сизые глаза, что так поразили её при встрече. – Но ведь зеркало всего лишь стекло. Ему не знакомы психические расстройства. Оно может передать лишь мимику, а не то, что скрыто на душе».
– А где неразлучники? Я думала, мы вместе пойдём в класс.
– Первый урок общий. Да и после каникул нужно показаться вдвоём, дабы урезонить слухи.
– Какие? – рука потянулась к наплечной сумке грязного темно-серого цвета, и пальцы быстро пробежались по книгам, проверяя, что ничего не забыла.
Тетради, ручки, кажется все. Маша даже мелки взяла, которые принесла Поля, уяснив, что те отлично подойдут к грифельной доске.
«Блин. Её забыла», – взгляд метнулся к столу, но там было пусто.
А она вообще была? Девушка пыталась припомнить доску в ворохе тех вещей, что вчера перебирала с ребятами, пытаясь запомнить их предназначение, но ничего подобного не было.
– У меня нет доски, – потупив взор, произнесла Мария, – Кажется, её вовсе не было.
– Ты права, – уголки губ чуть сдвинулись, придавая холодному лицу живость, – думал, не догадаешься.
– Потому так лыбился, наблюдая за поисками?
– Ты преувеличиваешь. Пара секунд на осознание – это не поиски.
Наум сдвинул рюкзак чуть в сторону. Пальцы нащупали шнуровку, и ослабили узел, вытащив из чёрного нутра грифельную доску: – Вот. Вик всегда пользовалась моей.
– А ты?
– Мне она не нужна.
«Странно, – думала девушка, расстёгивая карман сумки, чтобы поскорее пихнуть туда доску. – Почему они делились вещами? И эта жуткая реакция на её пропажу... Неужели?» – рука замерла, когда вещь вошла наполовину: – Вы, что встречаетесь?
– Да.
– Блин, – яростно пихнув доску, Маша резко дёрнула замок, чуть не сорвав его со змейки, – Меня не радует эта новость, – мысль о том, что её двойник оказался близок с её убийцей, пусть даже с его отражением, бесила. Ладно, знакомые, с натяжкой можно принять и дружбу, но парочка? Да это даже не сарказм, это чистой воды издевательство. – Прости, я не смогу играть твою девушку. Мне до сих пор рвать тянет при взгляде на тебя.
– Придётся потерпеть нам обоим, – даже мускул не дрогнул на лице, словно оно было высечено из камня и никакие эмоции ему были не подвластны. – Меня, знаешь ли, тоже не прельщает общение с копией.
Сердце болезненно сжалось в ответ, но девушка лишь сильнее оттянула пальцами лямку, радуясь грубости ткани, которая теперь вонзалась в плечо.
Нет, правда, так глупо. Её всегда сравнивали с сестрой, ставя ту в пример, а оказавшись здесь, она превратилась в тень двойника, который почему-то был лучше во всем. Неужели, так будет всегда? Что она должна сделать, чтобы вместо сестры и Вик увидели Машу?
«Ему просто тяжело. Он переживает», – попытался урезонить пылающую злость внутренний голос, но девушка тут же приказала ему заткнуться, не желая вспоминать те мгновения, когда сама, будучи в отчаянии, больно ранила словами других, пытаясь их болью заглушить свою.
– Отношения не вечны, и имеют свойства заканчиваться, – их взгляды встретились, словно клинки врагов, пытаясь ранить ещё больше, найти слабину в стене, что выросла между ними. – Сейчас я-Ясько Виктория, и мне решать, будешь ли ты со мной или нет.