Я хотел сказать, что не понимаю, о чем он говорит, но дон Хуан, опередив меня, поднялся и жестом позвал за собой. Он шел быстро. Стараясь не отстать от него, я вскоре стал задыхаться и покрылся потом.
Залезая в машину, я оглянулся по сторонам, все еще надеясь увидеть дона Хенаро.
— Где же он? — спросил я.
— Сам знаешь не хуже меня.
Перед отъездом я, как обычно, сидел с доном Хуаном на веранде. Я еще не терял надежды, что он объяснит, как исчез дон Хенаро. Старик был прав: объяснения — моя слабость.
— Дон Хуан, а где сейчас дон Хенаро? — спросил я.
— Ты и сам знаешь, — ответил он. — И всякий раз терпишь неудачу, потому что жаждешь понимания. Например, вчера знал, что Хенаро все время шел позади. Даже обернулся и увидел его.
— Да не знал я этого, — возразил я, — не знал!
Мне незачем было хитрить, я говорил вполне откровенно. Мой ум отказывался воспринимать такого рода явления как реальные, хотя после десяти лет ученичества у дона Хуана я перестал доверять традиционным критериям «реального». Вместе с тем возникающие у меня представления о реальном оставались интеллектуальными построениями; именно поэтому поступки дона Хуана и дона Хенаро завели мой ум в тупик.
Дон Хуан смотрел мне в глаза. В его взгляде было столько грусти, что я заплакал. Слезы лились не переставая. Впервые в жизни я со всей остротой осознал бремя собственного разума. Нестерпимая душевная боль овладела мной. Не в силах сдержаться, я припал к старику и обнял его. Дон Хуан легонько стукнул меня по темени костяшками пальцев.
— Ты слишком поддаешься настроению, — сказал он негромко. В его голосе не было ни сожаления, ни упрека.
Эпилог
Дон Хуан медленно обошел вокруг меня. Казалось, он колеблется, сказать мне еще что-нибудь или не надо.
— Вернешься ты или нет, — произнес он наконец, — это не важно. Тебе остается одно: жить, как подобает воину. Ты знал это и раньше, но сейчас у тебя нет другого выхода. Это знание не пришло само; ты был вынужден бороться за него, сражаться с самим собой. Но не забывай: ты — по-прежнему светящееся существо. Тебя по-прежнему ждет смерть, как ждет она всех остальных. Помнишь, когда-то я рассказывал о светящемся яйце и о том, что в нем ничего нельзя изменить.
Дон Хуан замолчал. Я чувствовал, что он смотрит на меня, но боялся встретиться с ним взглядом.
— В тебе ничего не изменилось, — закончил он. — Ровным счетом ничего...
*
В древнем гностическом смысле нового зона, нового мирового периода.
*
Эта дата считается наиболее достоверной.
*
Подобная ситуация, по-видимому, возникла у нас в России несколько лет назад, когда прилавки заполонили книги о некоей девушке Анастасии, которую автор этих книг, Мегрэ, якобы повстречал в «диких сибирских лесах».
*
Перевод Т. Тульчинской.
*
Ср. рассуждения о «флейте Земли» во второй главе даосского классического текста «Чжуан-цзы»
*
В других произведениях Кастанеда употребляет схожие термины: «кокон», «сфера» и др.
*
Перевод К. Семенова и И. Старых.
*
Из журнала New Age, март—апрель 1994, перевод публиковался в издании: Мир Карлоса Кастанеды. Дайджест, № 4. Киев, 1996. С. 35.
*
В религиоведческой литературе – «нагуаль».
*
И это состояние близко тому, что буддисты называют видением мира ятха бхутам – «как он есть», или даосскому постижению «равновесия», или «уравненности» сущего (ци у)
*
Указ. соч. С. 35.
*
Вторая часть книги К. Кастанеды представляет интерес лишь для специалистов. Редакция сочла целесообразным не воспроизводить ее в настоящем издании, предназначенном для широкого круга читателей. (Примеч. ред.)