Щеки Талины тут же предательски краснеют. Да и мне, кажется, не удается избежать легкого румянца смущения. Ладир усмехается и протягивает племяннице флягу.
― Держи пока воду, ― говорит он и принимается за костер.
Я, желая быть хоть чем-то полезным, пытаюсь помогать ему, но краем глаза все же посматриваю на Талину. Уставшая, замученная, смущенная, она двумя руками сжимает флягу и медленно пьет из нее воду. Волосы растрепаны, лицо в алых пятнах, глаза испуганные. И молчит. Почему-то именно это задевает меня сильнее всего. Наверное, потому что Талина все время что-нибудь говорила: про себя, про дядьку, про храм, про дверь, даже про город. А тут – тишина. И это так непривычно, так пугает. Надеюсь, это временное состояние. Надеюсь, когда вернемся, когда немного придет в себя, она станет прежней: легкой, веселой, говорливой, стремительной.
Наконец, огонь разгорается. Ладир вешает над костром небольшой котелок и наполняет его водой. Тут уж я ему не помощник. Тревожить Талину не хочется. Кажется, чуть глянет по сторонам, и ей снова станет плохо. Полчаса времени у меня точно есть. Бросаю взгляд на Ладира. Убедившись, что он смотрит на меня, я вопросительно киваю на широкую улицу впереди, испрашивая разрешения немного пройтись. Ладир в ответ кивает, я встаю с земли и выхожу на дорогу.
Глава 7
Стоит только чуть-чуть удалиться от нашего маленького лагеря, и на меня опускается мертвая тишина. Именно мертвая, иного сова я подобрать не могу. Тишина места, где очень давно никто не жил, и вряд ли в ближайшее время поселится. Слишком медленно природа отвоевывает эту землю у Древних. Видимо, они знали какой-то секрет, позволяющий противостоять непобедимой силе.
Возможно, раньше, когда Древние еще не покинули Тарауль, этот секрет упрощал им жизнь. Сейчас он делал город необитаемым. Лишь горстка ищущих смеет входить в него, исследовать, искать то, что осталось от Древних. Но их слишком мало, чтобы вдохнуть в город жизнь.
Когда я привыкаю к новому ощущению, приходит понимание, что тишина эта не однородна. То тут, то там раздаются скрипы, стуки, завывания ветра. Хрустит под ногами разбитое стекло или шуршит раздробленный камень. Начав прислушиваться к звукам города, я уже не могу остановиться, не могу отвлечься на что-то другое. Мое внимание и мое воображение полностью занимает он – город Древних. Настолько, что мне начинает мерещиться то, чего здесь просто не может быть: голоса.
Сперва мне кажется, что я сделал крюк и снова подхожу к месту стоянки, но, судя по положению солнца, я все еще удаляюсь от него, а вовсе не приближаюсь. Тогда, быть может, это ветер так причудливо шумит в разбитых окнах? Но нет, теперь я уже различаю даже отдельные слова, хотя сложить их в связную речь пока не получается.
Прислушиваюсь. Два голоса, да притом женских, что вовсе уж странно. Я спрашивал Ладира, женщин среди ищущих нет, было раньше несколько, да они обычно не задерживаются. Сложно это физически. Да и ходить в город женщина может только до первой беременности, а там уж не до того. Значит, точно Древние морочат.
Разумнее всего ― вернуться к Ладиру, но любопытство сильнее меня. Впрочем, и об осторожности не стоит забывать. Я продвигаюсь вперед очень медленно, стараясь не шуметь, не наступать на осколки стекол и обломки камней. Мы с дядей часто ходили на охоту, и я умею передвигаться тихо. Конечно, тогда под ногами была земля, а не твердый камень, или из чего там делали свои дороги Древние. И все же меня вряд ли услышат.
Улица довольно широкая, здесь я, как на ладони. Осмотревшись, я отхожу ближе к одному из домов, в ту сторону, откуда доносятся женские голоса. Шаг, еще шаг… Медленно. Голоса раздаются все ближе. Я подхожу к перекресту. Еще немного и будет поворот. Теперь уже можно разобрать, о чем говорят мои мороки. Хотя… Мороки ли? Замираю и прислушиваюсь.
― Крисса, ты уверена?
Голос тонкий, словно принадлежит совсем еще девчонке, но властный и уверенный. Скорее всего, его обладательница уже давно не ребенок. Возможно, она даже главная в паре. Если, конечно, у них есть главный.
― Ну что я, совсем дура? – второй голос более низкий, глубокий. Но и менее строгий. Можно даже сказать, игривый. ― Своими глазами видела, аж три человека. Один ушел вглубь квартала, за дровами, наверное, двое остались. Явно за чем-то ценным ходили, иначе чего бы втроем? Я, правда, близко не подходила, так что больше ничего не знаю.
Неужели речь идет о нас? За нами следили? Но зачем?
― Трое – много! ― недовольно произносит первая. – Лучше вернуться.
― Ты в себе сомневаешься, Тильда, или во мне? – судя по голосу, Крисса ехидно улыбается.