За хмурыми облаками не было видно солнца, поэтому я могла лишь предположить, что наступал вечер.
Выбравшись из магазина, я околицами пошла на юго-запад. Поначалу рюкзак непривычно оттягивал плечи, но постепенно я привыкла, и шаг мой стал уверенней и легче.
Меня окружали пустые дома, покинутые жителями еще в первые месяцы апокалипсиса. Складывалось впечатление, что я иду по старому заброшенному кладбищу. Самое странное, что на моем пути не встретилось ни одного животного. Неужели их зомбаки тоже перерезали?
Не занятая ничем голова жила своей жизнью и терзала меня совестью. Как же я корила себя за этот сиюминутный легкомысленный порыв! Ведь Крот и Кастет ненадолго, но на самом деле решили, что зомбачка убила меня. Боже, зачем я сделала это? Нет, нет, это было глупо, самонадеянно и опрометчиво с моей стороны. Что же я получила в итоге? Тихий-тихий голосок на задворках сознания шепнул: «Свободу». В тот же миг я взглянула на мир, на пустую улицу другими глазами. Воздух словно стал прозрачнее, позволяя видеть теплые тона. Только через минуту я, наконец, поняла, что это не результат столь глубокого философского взгляда на жизнь, а всего лишь вышедшее из-за туч закатное солнце. Конечно, я несколько выспалась за прошедшие сутки, однако мало кто отважится бродить ночью по границе седьмого и восьмого секторов Нифльхейма, да и похмелье все еще давало о себе знать, голова гудела и хотелось пить. Решающим пинком под зад стал урчащий желудок. Да, можно перекусить на ходу, но зачем?
Солнце отражалось в целых окнах улицы сектора. Я крутила головой, рискуя свернуть себе шею, пытаясь на глаз определить подходящую для ночлега квартиру. Таковая нашлась на первом этаже одной пятиэтажки. Покрытая местами плесенью дверь оказалась не заперта. Сжимая на всякий случай в руке нож, я вошла внутрь. Видимо, хозяева уходили в спешке, потому как ни мебель, ни одежда не были взяты.
За первой же дверью оказалась кухня, но я поспешила захлопнуть ее обратно, ибо лицезреть мумифицированные остатки пищи, десятки мышиных скелетов и табун жирных тараканов не было моим хобби.
Самое странное, что за пять лет в этом доме не отключили воду, хотя была она ржавого цвета и подозрительно пахла. Пить хотелось неимоверно, поэтому я стянула с себя футболку и обмотала ею кран, надеясь хоть немного профильтровать застоявшуюся воду.
Жидкость стала прозрачной, но запах остался. Мне было мало дела до таких мелочей, поэтому я тут же подставила обе ладони под струю и припала губами к воде. Ох, как же она бывает вкусна! Да-да, у нее свой особый чистый вкус, пусть и отдающий ржавчиной и плесенью.
Развесив послужившую фильтром футболку, я остаток вечера я провела в одной из комнат, закутавшись в относительно сухой плед, найденный здесь же. Я удобно устроилась у занавешенного окна с плиткой шоколада и пакетом печенья. Сладкое мне уже давно приелось, однако это был самый лучший источник энергии, и после него проходила головная боль.
Какой тихий вечер! Он был бы особенно хорош, будь я романтичной барышней, а рядом сидел бы милый влюбленный в меня парнишка, цитирующий на память стихи Пушкина и Гомера. Увы, порою мне хотелось всей этой ванильной ерунды, и тогда я начинала представлять. Вот этот мягкий теплый уголок одеяла на самом деле рука того влюбленного юноши; это не я ем понемногу шоколад, а он кормит меня из рук, а еле различимый голос за окном – перешептывающиеся завистницы, которые безответ… Стоп! Голос за окном?!
Я замерла, вглядываясь в щелочку между занавесками. В паре метров от моего окна стояла троица. Их можно было принять за простых подростков, если бы не бельмастые мутные глаза.
Я прислушалась.
- Малышка так и не вернулась, - озабоченно сказала черноволосая женщина. Двое ее спутников неопределенно хмыкнули.
- Ты рано трясешься.
Я увеличила просвет, чтобы лучше видеть зомбаков. Как и встреченная в супермаркете девчонка, эти были в пыльной одежде и с сальными волосами. Видно было, что они давно не мылись.