— Ну что там?
Дежурная бригада даже не стала на меня оборачиваться.
— Нормально, вертушки ведут.
Но я уже и сами видел, как по основному монитору к центру карты резво перемещались две точки посреди бесформенной светлой массы. Вот он, наш улов. Вода — это новая нефть, сказал кто-то и был неправ. Нефть в эпоху термояда никому нахрен не нужна, нужны дейтерий и тритий. А где их взять, чтобы не тратиться сначала на опреснение? Правильно, над головой у тебя чего? Это трудолюбивый народ хань пусть на Луне заправляется, или пиндосы какие на своей Европе. Пузырь всё это, говорят, и скоро всё едино лопнет. Мы же тут работаем надёжно.
Захомутанное в наноплёнку облако жирной колбасой ползло в ловушку бойлера.
Часть 17. Я оптимист
На стройку все ходили строем. Никто не отлынивал. Сами посудите, план отличный. Строительного материала — до хера. Жрать — нечего. Как нечего и терять, кроме наших цепей.
Поначалу, конечно, находились сомневающиеся. На кой ляд, говорили они, нам это надо. Другие вон не строят, и ничего. Но с такими провели разъяснительную работу, а когда не помогло — определили вместе со старорежимными на фундамент. Там как раз самые твердолобые и пригодятся. Попутно инновацию внедрили в виде колючки.
Говорят, ею спервоначалу Дикий Запад покоряли, окорачивая беспечных ездоков и банду Лимонадного Джо от посяганий на посевы мирного переселенца. Заодно и бизонов окончательно подызвели. А мы чем хуже?
У нас теперь каждое лыко в строку. Студота? В стройотряд! Рабочий? Пригоден в стройбригаду. Женского пола? Будешь окормлять строителей светлого будущего. Колхозный люд не спрашивали, им вообще без разницы, за что трудодни получать — так и ехали себе из деревни в город, пока совсем не закончились. Называли всё это социалическим строем. Почему социалическим, никто толком не знал, что тут непонятного — у нас строй социалический, а у них — капиталический. В смысле, они там ничего не строят? А как же лунная программа? То-то же!
В общем, к тому моменту, когда окончательно определились, фундамент и пара этажей сверху уже были уложены, с днепрогэсом и магниткой. Попутно какие-то бывшие друзья-строители с черепами на фуражках приползали, но мы от них не глядя отмахались, можем повторить. Один из этажей так и назвали — Великий. В честь победы нашей хорошей, годной стройки над соседней, негодной.
Когда же на горизонте замаячили два гриба, на строительство и вовсе бросили все силы, даже аборты с перепугу разрешили и шарашки специальные пооткрыли, на верхних этажах, чтобы ближе к небу. Тамошние учёные ребята шустрые, быстро пособили, сплошное чародейство и волшебство, так что работа только ускорилась-перестроилась.
Не без эксцессов стройка шла. Когда на одном из этажей протекла канализация в реку Припять, пришлось даже на время приостановиться. По стройплощадке на одной шестой некоторое время бегали бандосы в адидасах и на мерседесах, но дело снова наладилось, когда вместо отделившейся незалежной Припяти потекли реки уже нефтедолларовые. Тут-то строечка наша окончательно похорошела. Строили сначала турки, потом таджики, потом снова на русачков перешли.
Креаклов укладывали штабелями, сверху полировали эффективными менеджерами, потом догонялись несогласными, хипстотой и просто случайными прохожими. Под конец инвалидов стали принимать под белы рученьки и тоже укладывать, рядком, рядком. Там правда проблема случилась — очередным пожаром так надымили через всю планету, что с китайской стройки попросили так больше не делать. Пришлось обживаться в тени коронавирусного соседа, а что делать. Последнее время строечка подзатихла, но надежда на её возрождение всё ещё есть. Будем наностроить. Прямо в подводном аэрокосмосе. А что из того же материала — старая кость, водяра да колючка, так это всё мелочи. Величие для нас превыше всего.
Часть 18. Всё будет хорошо
Тихо. Тихо, я сказала! Вот так, так, аккуратно, без резких движений.
Арахноморфы способны существовать в разной плотности времени. Замереть в фазе гибернации на несколько суток, экономя метаболиты, а потом без паузы сорваться в охотничий режим. Идеальный защитник, неподкупный сторож, стремительный убийца, всё заключено в одной хитиновой оболочке экзоскелета, раскрашенной ядовито-жёлтой краской.
Это не для них, большинство арахноморфов не способны различать цвета, а для нас, двуногих. Посмотри на них внимательно, и реши для себя, безопасно ли тебе приближаться или лучше отползти подальше.
Чёртов свет! Я плавно поднимаю руку, прикрывая глаза от пронзительного диодного сияния. Ночью человек подсознательно чувствует себя беспомощным на открытом пространстве. Это тоже биологическое, как и природная человеческая арахнофобия. Но я справлюсь, мне не впервой.