В отличие от всяких там базальных амниот, наш отряд вообще с проблемами. Голова слишком большая, и оболочка не жёсткая, а что метаболизм высокий, так это ещё два раза подумать, плюс или минус. Какая-нибудь холоднокровная живородящая ящерица проскочила бы в этот трёпаный проход одним движением, даром что ни силы, ни выносливости. Зато гибкость, а я торчу тут, как советский космонавт Леонов в своей раздутой оболочке. Кажется, тогда тоже никак не могли решить, как возвращаться, вперёд головой или ногами. Это у меня мама продвинутая, давала мне слушать научпоп всякий. Про синапсид и покорение космоса. То-то у меня полно всякого мусора в голове.
Так, сосредоточимся. Ещё рывок. Кажется, начало поддаваться. Дежурная бригада за кадром шипела про «следи за дыханием» и «погоди, не спеши». Не уверен, что это помогает, они это скорее для самоуспокоения. Я же продолжал вслепую водить онемевшими пальцами по внутренней стенке оболочки, пытаясь нащупать верное направление.
И главное столько приборов понавешали, циферки мелькают, графики чертятся, а один фиг всё приходится делать вручную. Выход есть выход, и надо его уже завершить.
Вообще, положение не самое приятное. Темнота, бульканье биологических жидкостей, стук пульса в ушах (радуйся, что учащённый, как начнёт падать — кричи караул), выламывающиеся из суставов плечи, упёршаяся под неудобным углом голова, немеющие руки, бормотание команд дежурной бригады, чьи-то вопли с той стороны шлюза, которые я начинал слышать, когда упирался черепом в переборку. Самое время паниковать. Но мы же профи, я оставался предельно спокоен и продолжал делать свою работу.
Так, кажется, я понял, в чём проблема. Толстый шланг подачи кислорода, что связывал мою оболочку со шлюзом, собрался в петлю и застрял, нелепо просунутый под мышку. Гадина такая. Хорошо вокруг шеи не обвился. Это вопрос решаемый. Двумя движениями болтающихся снаружи ног я высвободил себя немного — на пару миллиметров, не больше. Вот. Теперь проходим.
Раз, два. Сосредоточенными рывками я ввинчивался в узкое пространство передо мной, уже не обращая никакого внимания на дурной ор дежурной бригады. И успешно родился.
8. Вечерняя
«Стосорок-весёлый» дёрнулся и покатил. Сначала легко, будто это бетонные плиты полустанка вдруг засобирались куда-то, нежданочи, да вдруг спохватились, заскользив мимо треснутых окон тихо-тихо, только краснеющие промеж тополиных крон солнечные зайчики забегали по лавкам, блеснули под потолком. Тут же проснулся машинист, расторопно забормотав из розетки своё неразборчивое «быр-быр-быр следщая остнвка плтфрма Хрюнино бдтвнимтлн», как будто случайно зеванувшему уже было не поздняк метаться. И тут же, как бы в подтверждение своей невразумительной речуги, рубанул все клапана, давая дальнейшего газу.
Только тут собака загудела-заскрипела и принялась ускоряться под визг прилипших к окнам детишек да оханье бабуси, чей кошик антоновки пошёл по селу, раскатываясь под лавками. Палуба отчётливо накренилась, целясь в зенит, но публика в «стосорок-весёлом» собиралась бывалая, уцепившись в поручень чуть не зубами, мужички уже доставали одной рукой «белую», другой же нащупывая в рыбацких портфелях кольцо ливерной.Cтудота вовсю гремела посудой попроще, в жаркий денёк лучше всего заходил банальный сидр.
Будто вторя этой привычной музыке, заголосил петухом первый коробейник. «А вот кому антигнусный паяльник ректального действия, только отечественные технологии, только стопроцентная гарантия от клеща и москита!» Его тут же принялся перекрикивать с другого тамбура деловитый бас совершенно академических статей: «Па-эрвое и последнее предложение от Заднезадрищенского мяскомбината сырых и полукопчёных колбас, конверсионная технология позволит вам усвоить калорию в строго расчётном месте организма, минуя животы и ляжки». Их никто не слушал.
Под пение ветра в распахнутых форточках мелкота играла в «ладушки», бабуся всё ползала в поисках закатившегося промеж отпускной стройбригады, мешая им забивать первого в текущем турне козла, мужички в углу откупоривали уже вторую, студота решала вопрос расчехления гитары, где-то отчаянно блеяла транспортируемая в нарушение правил перевозки коза Дереза, её гордый владелец в белой панамке делал вид, что ни при чём и нарочито пялился в проплывающие мимо облака.
«Стосорок-весёлый» напоследок дёрнулся и пьяными зигзагами, покачиваясь, принялся втягиваться под сиящую под вечерним солнцем арку трансуральского виадука. Его ждал следующий полустанок, и так на три минуты опаздываем.