9. Арахна
Со злости приложила гермодверь, так что железный грохот полетел дальше по коридору, а с потолка что-то посыпалось. Идиоты, какие же они идиоты.
— Отшили? Я тебе говорил.
Миша разглядывал меня с интересом, словно своих тараканов из вивария.
— Ты там работаешь? Ну и работай.
Я прошлась по пультовой, подыскивая что-нибудь хрупкое, но ненужное, чтобы запустить в стену. Как назло, даже кружки в этом клоповнике сплошь эмалированные, такая разве что в лоб тебе отскочит, никакого удовольствия.
— На, укуси, и злость пройдёт, и глюкозка подскочит.
Думала было стукнуть гада, но нет, это он серьёзно. Он вообще всегда серьёзно. Стал такой с бубликом в руке, мне протянул. Дурак.
— Спасибо, но лучше я подольше позлюсь.
— Ну, как знаешь, — и укатился обратно.
Тут уже я не выдержала:
— Ты карту-то видел? На кой ляд они из себя придурков строят? «Ваши сведения не подтвердились, инженер Трофимова». Да они ту папку даже не открывали!
— Видел, видел, — успокаивает. Фигли он меня успокаивает, я ему арахнид что ли? — Только бестолку это всё. Начальству лишний геморрой не нужен. Осталось понять, зачем оно тебе надо?
— Мне?
— Ну да, тебе? Ты же знаешь, в конторе активных не любят.
Контора. Я покосилась на торцевую стену, где желтел навязший в зубах логотип с подписью трафаретом «НПО Арахна». Да уж, у нас активных не любят. А любят у нас того, исполнительных. Чтобы под роспись и по плану. Но научные открытия по плану не делаются!
— Я одного не понимаю, а когда это всё рванёт, они же сами первые к нам прибегут, давайте, мол, средства для деконтаминации местности!
— Может и прибегут, а может и не прибегут, — усевшись на край рабочего стола, Миша задумчиво жевал невостребованное хлебобулочное изделие. — Когда первые особи из вивария пропадать начали, они ж не прибежали. Для вида сторожа оштрафовали и всё. Будто ничего и не было. Мутно это всё как-то.
Мутно. Да тут с самого начала всё мутно. Я когда после аспирантуры сюда устраивалась, всё думала, вот он, край науки, это вам не паучков на свист дрессировать, это у нас в стране любой лаборант нынче умеет. Прорывные биотехнологии, уникальный научный коллектив, четыре нобелевки за три года — и все наши. Иностранные делегации в новый корпус так и шастают, не сегодня-завтра разрешим загадку наведённого мутагенеза артроподов, а там и до решительной победы над супостатом недалеко, но куда там.
— Ну ты-то мне веришь?
Миша пожал плечами.
— Я верю. Но толку? Смотри, начинаем мы срочно расконсервировать старые глубокие станции, отправляем туда, скажем, паруотрядов разведки, со всеми делами, пауками-охранниками, в костюмах, с тяжёлой проходческой техникой, и что?
Во валит, гад. Я показательно в ответ отвернулась.
— Молчишь? Правильно, молчишь. Группа Сефронова ходила, прошли 60 метров. Что они там нашли? Ну, какие-то мутные следы, пару странных особей, но что у нас тут не странное? Да мне с периметра такое подчас привозят, волосы стынут в жилах, а тут самый эпицентр, и ничего особенного. Только покусали троих, да и техника в итоге застряла, пришлось возвращаться. Что ты предлагаешь, проходческий щит туда на глубину доставлять? А кто будет отвечать за новые прорывы? А они будут, Ань, обязательно будут.
Самое поганое, что он прав.
Если верить моей тепловой карте, там километра два в диаметре, кто его знает сколько там особей, сколько маток. Чтобы это расколупать, нужны промышленные меры. Газ в нижние шахты, пальмитиновая кислота в воздуховоды. Тяжёлая техника. Десятки щитов, тьма народу в хим- и теплозащите. Но всё равно никакой гарантии.
Помню, в школе я ещё училась, как первые станции начали отсекать от системы, только и разговоров было, что это всё местная аномалия, щас очередной прорыв запечатаем и шабаш. Хрена там где стояло. Годы идут, а контаминация всё разрастается. И главное, такое ощущение, что никого это не волнует.
Ну, то есть начальство-то бодро рапортует о славных победах, нобелевки опять же, а город уже своей жизнью давно живёт, кого расселили, а кто и на трамвае ездит. О закрытых некогда станциях и позабыли уже, распалась подземная сеть на отдельные ветки, да и те с каждым годом от центра укорачиваются, даром что вширь растут ещё быстрее, за новыми-то районами. Город стал не город, а спрут какой-то.
Так, ладно.
Двигаясь в сторону выхода, я почти неслышно, чтобы микрофон камеры не засёк, проскрежетала коротко команду «следуй за мной». Миша как бы её и проигнорировал, но так искоса всё-таки зыркнул мне в спину. Поработаешь с арахнидами, живо начнёшь с их скоростью реагировать, и за спину выучишься смотреть.
Выйдя в общий коридор, я деланно потянулась (ну, устал человек после двойной смены), оглядываясь. Вроде тихо. На пути в виварий встретилась всего пара человек, всё свои, младшие научные. Вот и славно, будем себе потихоньку одеваться.