В виварии горело красное дежурное освещение и шелестели лапки. Пауки-охранники с жёлтыми бирками на ногах по привычке перетаптывались, знают же, если вызовут, то и пожрать дадут. Но если будешь слишком ёрзать или напротив, зажмёшься в угол сонным комком хитина, то и виды на прогулку будут минимальными, с сытым арахноидом никто дел иметь не желает, он есть существо глупое и ленивое. Кто-то мерил, интеллект паука обратно пропорционален уровню сахара в крови. Сытое головобрюхо к учению глухо.
Постояла, подождала. Паучки в нетерпении уже подёргиваются, подают первые вопросительные свисты. Надо дождаться нормального уровня шума.
Сзади тихо прошелестела прокладка переходника. Паучки сразу перешли на раскатистый треск. Вот теперь нормально. Слышно только если совсем вплотную подойти.
«Чего надо?»
Язык сигналов, которым мы общаемся с пауками-охранниками, довольно простой и даже грубоватый. Скорее набор команд, чем нормальный язык. Но при желании им можно передавать и достаточно сложную информацию. Вот и сейчас. Миша даже через надутый пластик костюма умудрился озвучить своё раздражение. Ему это всё не нравилось.
«Хочу сходить, узнать, что в гнезде».
«Там закрытая станция. Ничего интересного».
«Посмотри на карту».
Вопросительный взгляд, всё-таки паучий язык туговат для таких бесед.
«Гнездо между. Станция пропуск».
Кажется, до него дошло. На моей карте было ясно видно, что возможный эпицентр не совпадал ни с одной из законсервированных станций.
«Опасность».
Я не сдержалась и фыркнула. Можно подумать, у нас тут вообще бывает безопасно.
«Взять с собой охранника, опасность — поднимешь».
Со времён консервации станций внизу остались мобильные платформы для подъёма грузов. Ну и да, экстренной эвакуации. Только питание сверху надо подать. Когда консервировали, никто не думал, что станции опечатают так надолго, не оставив даже дежурных смен. Так, датчики на случай нового прорыва.
«Пробираюсь на пульт и отключаю автоматику?»
Миша, ну Миша, ну не надо делать такие глаза. Ты же догадывался, что я тебя сюда не на званый ужин потащила.
Пару раз твёрдо кивнула ему, глядя прямо в глаза через два слоя пластика.
«Не знаю. Опасность».
Миша всё продолжал сомневаться.
«Когда?»
«Потом».
Махнула ему рукой и поскакала успокаивать виварий, ишь разошлись.
Прости меня, Миш, но на этом с тебя хватит. Да и моих талантов в паучьем не хватит на столь сложные языковые конструкции, как сомнение и подозрение.
Неспроста меня динамит начальство. Что-то оно знает про эти станции. А если Миша не дурак, пусть тоже подумает в свободное от работы время. Чует моё сердце, не только в нобелевках тут дело. Иначе давно всё бы тут спалили, и даже угрозы для города не побоялись. Что-то они на этих пустых станциях прячут. Вот только что?
10. Призыв
Крыло, говорит командная рубка USS «Джеральд Р. Форд», походный ордер развёрнут по ветру, азимут 110, скорость 30 узлов, оба реактора на рабочем режиме, маяки JPALS активированы.
Скрежет в эфире.
На поверхности шторм 9 баллов с негативным прогнозом. Принятие решения за вами.
Скрежет в эфире.
Принято. Ловушки активированы. Спецы «Нортропа» — полная готовность. Офицер аэрофинишера — принять командование. Даю разрешение на посадку.
Желтожилетники привычно носились по полётной палубе, не обращая особого внимания на команды с мостика, у них свой протокол и своё начальство. Да и то сказать, за последние два года двадцать восьмая смена CVN-78успела повидать всякого, так что ну да, очередной приём, ничего особенного, работаем.
Мастер-старшина Мейер покликал для верности сенсором основного и запасного жезла, есть контакт, вернул их обратно на магнитные крепления, после чего направился на точку. Ему-то спешить некуда, мин-три-мин обратного отсчёта – это как послезавтра. Проходя мимо ловушки, привычно помахал гражданским, что суетились под пультовым навесом. Эти всегда на взводе, знают, сволочи, на каких соплях тут всё сделано, на миллиарды налогоплательщиков. Только в этом году их головной офис два раза в полном составе таскали на слушания в Конгресс. Да с них, если что, взятки гладки, «ненормативная нагрузка на матчасть». Можно подумать, на флоте бывает нормативная.
А вот и точка. Натурально, нарисована хорошей белой флотской краской в три слоя, чтобы солью при первом же шторме не поело. Квадратная, три фута на три. Такие заказали неуставные точки. Как только эти дуры сюда заходят, с их-то габаритами и при таких-то порывах.