Он вновь повернулся к ней.
— Ты права. Но мне кажется, что ты провела слишком много времени,
сосредоточившись на следующих вещах: на твоей миссии или что там еще тебя вело
вперед, ты даже никогда не останавливалась, чтобы подумать, насколько ты
восхитительная. А также ты никогда не останавливалась, чтобы задуматься о том, сколько
замечательных вещей ты можешь делать. Потому что ты просто знала, что можешь делать
это, и все. Потому что ты знала себя достаточно, чтобы просто знать, на что ты способна.
Ты никогда не сомневалась в этом. Мне кажется, именно поэтому Рей поступил с тобой
таким образом. Но, Лилли, он мертв, а ты жива. Мы сделали это вместе. Ты выдержала.
Ты не позволила ему победить.
Беря ее ладони в свои вновь, он подался вперед.
— У нас есть нечто общее, у тебя и у меня. У нас на самом деле много общего. Но,
что самое важное, мы делаем то, что хотим делать. Мы получаем то, что мы хотим.
Поэтому, Спорти, ответь себе на вопрос: чего ты на самом деле хочешь?
Лилли прикрыла глаза. Она была усталой, но больше всего она хотела привести в
порядок мысли, что путались в ее голове. Она не знала. Она не знала. И затем одна мысль
возникла на фоне какофонии остальных и приобрела более четкие очертания. Это даже
была не мысль — это был образ, воспоминание. Она вспомнила, как она сидела,
откинувшись спиной на его тело, когда он лежал на их одеяле во время второго дня
вечернего костра в Талсе, его прикосновение рук к ее. Она чувствовала себя целостной,
спокойной и счастливой.
Она чувствовала себя дома.
Она открыла глаза: его зеленые глаза все еще были сосредоточенны на ней. С
улыбкой на губах, она ответила:
— Тебя. Я хочу тебя.
Его односторонняя улыбка была открытой и счастливой, его ощущение облегчения
было буквально осязаемым.
— Ну, тогда все ясно. Я спрашиваю опять, Спорти. Ты выйдешь за меня?
Она кивнула.
~oOo~
Она ходила сама и достаточно хорошо шла на поправку к тому времени, как ее
выписали. Только гипс на ее руке и темный шрам на шее служили ей постоянными
напоминаниями. Она чувствовала, как ее переполняло нетерпение от желания побыстрее
вернуться к пробежкам и тренировкам, но она знала, что должно пройти какое-то время,
прежде чем она могла начать делать это.
Исаак привез ее к себе домой, где он мог заботиться о ней. Это был переезд на
постоянной основе. Он смог упаковать все ее вещи — по крайней мере, те, которые
находились здесь, в городе, в ее Камаро, — и перевести в дом. Она больше не жила в том
небольшом домике. Теперь она жила в фамильном доме Исаака.
Работа была проблемой, которую предстояло решить. Она отдала ему ключ от своего
кабинета, и он привез и установил все на втором этаже его дома. Она доверяла ему, что он
не станет совать нос в ее дела, и плюс ко всему, там не было никаких конфиденциальных
документов, но это все равно было нарушением основного протокола. Но у нее были
срочные дела, которые нужно было решить в самое короткое время. Ее отсутствие в то
174
время, пока она находилась в больнице, вызвало тревогу, и она больше не могла ждать,
чтобы уладить происходящие проблемы.
Решить проблемы с Управление национальной безопасности было просто — потому
как оказалось, что они не связывались с ней до того момента, пока не осталось пару дней
до ее выписки, поэтому в ход не была пущена «тяжелая артиллерия». Просто они
хорошенько задумались о причине ее молчания. Рик же, который был ее связным в деле с
Хобсоном, был в десяти секундах от того, чтобы удалить их файловый сервер высокой
доступности, когда она, наконец, связалась с ним. Она была должна купить этому парню
что-нибудь, чтобы успокоить его нервы.
Все было кончено. Хобсон подвергся правосудию — единственному виду
правосудия, который был для них доступен. Смерти. Это было странно для Лилли —
задумываться над тем, чтобы встретиться лицом к лицу с чем-то похожим на нормальную
жизнь — дом, постоянный партнер, общество. Она не имела ни малейшего понятия, будет
ли ей это под силу.
Но ей очень хотелось выяснить это.
Глава 22
Он припарковался возле дома и прошел внутрь. В доме было тихо, что обычно
означало, что Лилли работает. Он повесил свой байкерский жилет на напольную вешалку
и направился на кухню, чтобы взять пару бутылок пива, затем поднялся наверх.