Размеренное сердцебиение Колтона успокаивает меня. Я понимаю, что, находясь здесь с Колтоном, частично избавляюсь от боли сегодняшней даты. Боль не уходит, но ее становится легче переносить. Понимаю, что впервые могу думать о Максе и видеть его в свете хороших моментов, что у нас были, а не только последние образы его, переломанного, окровавленного и умирающего, которые у меня остались. Могу улыбаться, вспоминая о подростке, в которого влюбилась, и о мужчине, с которым обещала провести свою жизнь. Вспоминаю тревогу на его лице в тот день, когда он сделал мне предложение, и удивление, любовь и волнение в его глазах, когда я сказала ему, что беременна. Боже, я так боялась сказать ему — черт возьми, я сама испугалась, — но, когда он обнял меня и сказал, что в восторге, и что всё будет хорошо, я позволила себе почувствовать надежду и ощущение чуда, которые сдерживала.
Колтон нежно целует меня в макушку.
— Хочешь поговорить об этом?
Я почти смеюсь над его словами. Они звучат так лицемерно от того, кто никогда не говорит о своем прошлом. Несколько слезинок соскальзывают, падая ему на грудь, и я быстро их вытираю.
— Прости, — прошу я. Не могу на него смотреть. — Уверена, что после прошлой ночи, последнее, с чем бы тебе хотелось иметь дело, это с рыдающей дурой.
Он поднимает руку и проводит рукой по волосам, шумно вздыхая.
— Я не очень хорош в такого рода вещах, Райли. Черт, я не знаю, что в таких случаях делать или говорить…
Чувствую его дискомфорт от того, что женщина разваливается на части в его объятиях. Он ненавидит драму. Я знаю. Провожу рукой по его груди.
— Тебе не нужно ничего делать. Ты здесь, заступаешься за меня перед Клэр... — я выдыхаю, — ...этого достаточно.
— Почему ты мне не сказала? — слышу следы боли в его голосе, и это меня удивляет.
И я знаю, что он имеет в виду ребенка. Моего ребенка. Часть меня навсегда умерла в тот день. Место, которое навсегда останется пустым внутри меня.
— Точно, как и ты не откровенничаешь о своем багаже, — произношу я, слова повисают между нами в воцарившейся тишине. — Ты так категоричен в том, что не хочешь детей, я не думала, что тебе важно это знать. Не думала, что тебя это волнует.
Чувствую, как он втягивает дыхание.
— Иисусе, Райли. — Его голос напрягается, рука на моей спине сжимается в кулак. — Ты обо мне настолько низкого мнения? Просто потому, что дети являются помехой для моих договоренностей, не значит, что я не сочувствую тебе. Твоей потере.
Поворачиваю голову, подперев рукой подбородок. По-прежнему отвожу от него взгляд, смотрю, как мой палец следует по линиям его татуировки, захватывающей часть его грудной клетки.
— Я была... — останавливаюсь, пытаясь восстановить свои воспоминания. — Я была в шоке, когда узнала, что беременна. Я ведь только что закончила университет. Тогда я смотрела на вещи в черно-белом цвете. У меня был план. Сначала университет, потом брак, потом семья, — мягко улыбаюсь я.
— Но знаешь ведь, как говорят о тщательно продуманных планах. — Я судорожно вздыхаю. — Я так боялась реакции Макса. И когда сказала ему, он посмотрел на меня с благоговением. Я все еще вижу его у себя в голове. Он признался, что был напуган, но сказал, это не имеет значения, потому что всё будет хорошо. И мне было интересно, как он мог быть так уверен, когда всё так резко изменится.
Замолкаю на мгновение, воспоминания мелькают в голове, как слайд-шоу. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Колтона, слеза тихонько скатывается из уголка моего глаза.
— Она, — говорю я и прерывисто вдыхаю, — это была девочка. — Он кивает и протягивает руку, чтобы стереть слезы. — Я все еще боялась и паниковала при мысли о ребенке, но потом я почувствовала, как она пинается. — Останавливаюсь, моя грудь сжимается, когда я вспоминаю то чувство, которого мне никогда не испытать вновь. — И я сразу же полюбила ее. Вся моя неготовность исчезла. — Прочищаю горло, Колтон терпеливо сидит, глаза устремлены на меня. — Я была на седьмом с половиной месяце, когда мы попали в аварию. В первую же ночь я знала, что она не выжила, но я отказывалась это признавать. У меня было сильное кровотечение и схватки... было невыносимо больно. Мне хотелось, чтобы она пошевелилась. Пнула меня хотя бы раз.
По мне пробегает дрожь, в голове мелькают те молчаливые сделки, которые я в ту ночь заключала с Богом.
— На каком-то подсознательном уровне я знала, что надежда есть, что она все еще может быть жива, — это то, что заставляло меня бороться за жизнь.
— Мне так жаль, Райли, — шепчет он.
— Потребовалось столько времени, чтобы спастись, что у меня развилась инфекция. Из того, что увидели врачи, повреждения были достаточно значительными, что, по существу, погубило мою способность иметь детей. — Прочищаю горло, прежде чем продолжить. — Клэр, мама Макса, винит во всем меня.
— Это глупо, — вставляет он.
Пожимаю плечами, соглашаясь, но всё же позволяю своему чувству вины думать по-другому.
— Она думала, что, если бы у нас не было добрачного секса, этого бы никогда не случилось.
Колтон фыркает.
— Вы были вместе, сколько? Шесть лет?
Я мягко ему улыбаюсь.
— Почти семь.
— И она ожидала, что вы так долго будете воздерживаться?
— У каждого своя вера. — я пожимаю плечами. — Мы отправились в небольшое путешествие, потому что это был наш последний шанс сбежать от всего. У меня был стресс, и доктор беспокоился о моем давлении. Макс хотел попытаться успокоить меня. Провести вместе время, пока не начался хаос. Поэтому она винит меня в убийстве его и ее внучки.
— Ты знаешь, что это неправда, Райли.
— Знаю, но это не избавляет меня от чувства вины. В годовщину смерти и в день его рождения она звонит, чтобы выместить на мне гнев и печаль. — На мгновение закрываю глаза, отбиваясь от ужасных образов, которые вползают в мои мысли. — Это ее терапия, полагаю... и, хотя это разрывает меня на части, слушать ее — это меньшее, что я могу сделать. — Он притягивает меня к груди и утешает, обхватывая своими сильными руками и упираясь подбородком мне в макушку. — Как ни странно, встреча с тобой, время, проведенное вместе, позволили мне понять, что я постепенно смиряюсь с произошедшим. Время позволило мне вспомнить Макса, каким он был до аварии, а не только после. Думаю, самое тяжелое — это ребенок. — Я судорожно вздыхаю. — Я всегда буду бережно хранить ощущение жизни, растущей внутри меня, тем более что я, скорее всего, никогда не получу этот шанс снова. — Прижимаюсь к его теплой шее и вздыхаю. — Ей было бы уже два года.
Сдерживаю рыдания, пока они не вырвались, но Колтон чувствует это. Он сжимает меня сильнее, его ровное дыхание и способность слушать — то, что мне нужно. Чувствую, что с меня сняли тяжкий груз. Все мои скелеты найдены. Теперь он знает. Всё. Льну к нему, потому что по какой-то причине, его присутствие завершает мое перерождение.
Я больше не хочу быть одна, и меня уже тошнит от оцепенения. Я хочу чувствовать снова — в крайностях, которые Колтон заставляет меня испытывать.
Я снова готова жить. Действительно жить. И в этот момент я знаю, что только с Колтоном я могу поделиться этими новыми воспоминаниями. Закрываю глаза и прижимаюсь к нему, сон, который я не была способна обрести раньше, сейчас медленно меня уносит. Я просто начинаю уплывать, когда его голос заставляет меня распахнуть глаза.