– Промахнулся, – сказал Сэнди. – Не так-то просто ударить Джоггера.
Мы все молча раздумывали над его словами.
– Да, но мне пора, – Сэнди зашевелился. – Самое время на работу. Ты задержишься, Фредди?
– Нет.
Я последовал за ним, оставив памятный лист хозяину, который собирался вставить его в рамку и повесить на стене.
– Эта Тесса, – заметил Сэнди, надевая форменную фуражку, – довольно буйная девица. Все время по грани ходит. Не удивлюсь, если она когда-нибудь попадет на скамью подсудимых.
Хоть я и полагал, что он преувеличивает, но отнесся к его словам с должным вниманием. Всю свою жизнь он имел дело с мелкими преступлениями, как и любой другой деревенский полицейский. Но он всегда старался предотвратить преступление, а не поймать и наказать виновного.
– Полагаю, тебе стоит предупредить Майкла Уотермида, сможешь? – спросил он меня.
– Сложно.
– Попытайся, – попросил он. – Может, тогда миссис Уотермид не придется плакать. Меня растрогала его озабоченность.
– Договорились, – пообещал я.
– Вот и здорово.
– Сэнди...
Он остановился.
– Да?
– Если кто-то убил Джоггера... если он не сам свалился... короче, найди ублюдка.
Он внимательно посмотрел на меня.
– И поймать ублюдка, который отвез тебя в Саутгемптон? И ублюдка, который превратил в металлолом твою машину, разгромил твой дом и изуродовал вертолет твоей сестры?
– Если возможно.
– Так ведь ты не доверяешь моим коллегам. Не хочешь им помочь.
– Если бы они смотрели на меня как на союзника, а не как на подозреваемого, дела пошли бы лучше.
– Они так привыкли.
Мы дружелюбно взглянули друг на друга – давние друзья, но до определенного предела. Если бы мы работали на пару, мы были бы соратниками в любом расследовании. Когда же за дело принимались его коллеги, между нами вырастал профессиональный барьер, подобный зубам дракона. В таких случаях он всегда будет в траншеях по другую от меня сторону нейтральной полосы, хотя возможно, что время от времени он и будет подавать мне какие-то сигналы. Выбора у меня не было. Приходилось мириться. Пусть так оно и будет.
Я отвел старый пикап Джоггера назад на ферму и припарковал около сарая. Две его задние дверцы были до сих пор открыты, и внутри ничего не было, только красноватая серая пыль. Я провел по ней рукой и посмотрел на пальцы. То, что я увидел, меня вовсе не окрылило. Не надо было обладать слишком богатым воображением, чтобы увидеть, что красноватые частицы в пыли подозрительно напоминали ржавчину.
Отряхнув пыль с рук, я вошел в сарай и осмотрел пол, особенно вокруг ямы. Масло и грязь в изобилии. Наверное, и ржавчина там есть. Кругом металл да плюс сырая погода, как уж ей не быть.
Одновременно я припомнил, какие инструменты были у Джоггера: старые салазки, острый топор, всякие ключи-плоскогубцы, моток проволоки... да, еще старая увесистая монтировка длиной в руку. Все наверняка было покрыто ржавчиной.
Я вернулся в офис и задумался, от чего меня больше подташнивало – от удара по моей собственной голове или от предполагаемого удара ржавым домкратом по голове Джоггера?
Не так-то просто ударить Джоггера.
Он умер около полудня, при ярком свете дня.
Пусть это будет несчастный случай. Мне не хотелось думать, что он умер из-за того, что работал на меня. С нападениями на меня самого я как-нибудь справлюсь. А вот быть виноватым в чьей-то смерти не хочу.
Вернулся из Хитроу Азиз, все в том же радужном настроении, с той же улыбкой на лице, которая не исчезла даже при печальном осмотре останков моего “Ягуара”.
– Непросто въехать на такой скорости машиной в вертолет. Во всяком случае, на ровном месте. Не рискуя собственной головой.
– Слабое утешение, – заметил я.
– Я тут полазил по обломкам, – сказал он, одарив меня ясным взглядом. – Я бы предположил, что педаль газа зажали кирпичом.
– Кирпичом? У меня, нет тут кирпичей.
– Тогда как там оказался кирпич?
Я только в недоумении покачал головой.
– Тут надо было пошевеливаться, – сказал он. – За какую-то долю секунды выбраться из машины перед ударом, и при этом еще успеть набрать скорость.
– В машине автоматическое переключение передач, – заметил я задумчиво. – Но самостоятельно они переключаются постепенно.
Он кивнул с довольным видом.
– Небольшая проблема возникает, верно?
– Ну и как ты ее решишь?
Видно, он об этом уже подумал, поэтому ответил без колебаний.
– Для начала я бы опустил стекло в водительской двери. Потом привязал бы кирпич к палке, а другой ее конец высунул бы в окно. Затем я сел бы в машину, завел мотор, вылез бы на небольшой скорости и захлопнул дверь. Затем через окно я бы резко опустил кирпич на педаль газа и отскочил в сторону. – Он усмехнулся. – Тут нужна смелость. И начинать все это надо на значительном расстоянии от вертолета, чтобы машина набрала скорость. А скорость была приличной, судя по разрушениям. Так что в результате пришлось побегать.
– Должен быть более простой способ, – сказал я. – Кто же будет так рисковать своей головой?
– Здесь бесполезно рассуждать о здравом смысле, – заметил Азиз. – Ваша сестра показала мне разгром в гостиной. Дело рук какого-то сумасшедшего. Разве вы его не слышите? Он же орет во все горло:
“Посмотрите на меня, на что я способен, какой я умный”. Такого рода типы любят рисковать. Для них это главное в жизни. Они от этого кайф ловят.
– Откуда ты знаешь? – спокойно спросил я. Он только сверкнул глазами.
– Приходилось наблюдать.
– За кем наблюдать?
– Ну, за одним, за другим. – Он неопределенно махнул рукой. – Ни за кем конкретно.
Я не стал уточнять. Все равно не скажет. Но, несмотря ни на что, его точка зрения меня заинтересовала. Уж очень она совпадала с тем, что сказал эксперт по поводу изобретателей компьютерных вирусов, – желание казаться умнее других и чтобы все об этом знали. Всепоглощающее самомнение, которое находит свое выражение в разрушении.