- Ну, просто красавица, - восхитился я, – Нефертити завидует. Только рано ты разоделась, подождать придется.
- Зачем? – покрутившись у зеркала, спросила супруга. – Я готова, можно ехать.
- А я еще не готов. Мне б хотя бы костюмчик переодеть, да туфли другие, а то срамота прямо. Подумают, что это я при супруге выгуливаюсь, а не она при мне.
И Маришка, кинув через зеркало оценивающий взгляд, вынужденно согласилась. Я хоть и был в дорогой английской тройке, но в совершенно не предназначенной для выходов в свет. Здесь нужно что-то абсолютно другое. В этом плане со вкусом у меня не ахти и окажись я в подобном положении в своем времени, наверное, растерялся бы. У меня и костюмов-то приличных не было, только футболки, рубашки, да пуловеры с джинсами. Сейчас же все проще. Есть этикет, по нему положено то-то и то-то и ты, не ломая голову, просто во все это облачаешься как в униформу. По крайней мере, я так к этому относился. Другие же, даже в этих узких правилах умудрялись лавировать и выделяться из богатой толпы. И вроде бы на приемах или деловых встречах приходили люди в таких костюмах, что оценивая покрой и качество ткани, понимал, что к этому облачению приложили очень уж много времени и внимания.
В театр мы отправились через полчаса. И не спеша, под все еще валящим снегом, который покрывал крышу нашей кареты, подкатили к главному входу. Я распахнул дверцу и, опустив ногу на приступок, сошел. Карета скрипнула и качнулась когда избавилась от ноши. Следом, подав руку, сошла Маринка. Радостная от предстоящего развлечения и общения. Ухватила меня за локоть и, аккуратно поддерживая подол платья, чтобы не запачкаться, пошла к входу.
Внутри мы встретили Мишку с супругой. Они как раз снимали верхнюю одежду, отряхались от снега.
- Кажется мы рано, - после того как поздоровался с Анной Павловной, сказал я. И огляделся.
Народу было еще не много. Представление начнется часа через полтора. Поэтому можно просто походить по театру, поболтать и по бокальчику шампанского в буфете пропустить. Маришка меня оставила и, увязавшись за супругой Мишки, отошла к окну. Там они и проболтали, так, словно и не виделись они третьего дня. Встретили знакомую семейную чету и, женщины, образовав тесный кружок, принялись обсуждать последнюю моду. Ну а мы с Мишкой, присев на скамью в холле, углубились в обсуждение дел. Как-то само так получилось, вроде бы и не хотели об этом говорить, но стоило только заикнуться, как остановить мысль было просто невозможно. И разговор у нас зашел о ПВХ.
Прошло уже больше года как мои химики заново нашли способ получения этого по-настоящему уникального вещества. И уже год они бьются над ним, пытаясь понять, каким образом можно изменить его свойства. Ведь тот ПВХ, что они получили совсем не подходил для коммерческого использования – слишком уж при высокой температуре плавился. А нам нужно плавление при ста восьмидесяти-двухстах градусов. Вот и ломают головы подопечные Мельникова, думают как добиться этих свойств. Еще колдуют над добавками, что будут улавливать вырвавшийся из молекулы атом хлора, подбирают экспериментальным путем. И этот процесс ой как долог. Мне казалось, что счастье и богатство вот оно, совсем близко, только руку протяни, а оказалось, что это не так. Проект «ПВХ» пока только и делает, что тянет деньги и даже финиша пока не видно. А попутно еще изобретаются эктрузионные станки. На нашем питерском заводике, где изготавливают оснастку и который сейчас потихоньку превращается в станкостроительный, выточили конический шнек с цилиндром, а в Новгороде их захромировали. Там же отлили станину, а редуктор в единичном экземпляре изобрели и воплотили в металле в НИОКРе. Под моим контролем сделали простейшую щелевую фильеру, по которой я смогу понять насколько хорошо у нас все получилось. Осталось лишь нам получить несколько сот килограммов самого ПВХ, да придумать как контролировать процесс нагрева. Наших электроников я озадачил, и они бьются над этой темой почти целый год. Но пока не слишком результативно. Что-то у них там не выходит. Конечно, для экспериментов процесс нагрева можно проконтролировать и вручную, назначить специального человека, но для промышленного производства такой вариант не годится. Нам просто позарез необходимы термодатчики и термопары.
Время пролетело незаметно. Вроде и разговаривали мы недолго, а заметить не успели, как театр оказался битком набит народом. Это не премьера, и потому количество бриллиантов и золота на зрителях было значительно меньше, чем на опере с Собиновым. Народ был попроще, победнее, пыль в глаза если и пускали, то совсем незначительно. На их фоне моя супруга с ее изумрудами смотрелась просто сногсшибательно. Чем она и пользовалась, демонстрирую свое богатство незнакомым дамам.