- Понятно, - протянул я, проигнорировав замечание. – А бухгалтерию, простите, почему не просите показать?
- Да бог с вами, Василий Иванович, - делано возмутился мой дознаватель. – Мы же не изверги какие, чтобы отбирать честно заработанное. Все что вы зарабатываете – ваше, с нашей стороны здесь претензий нет. Нам ваши мелочи не нужны.
- Это все? Вас интересует только страховая?
- Ну, нет, конечно же! Еще ваш профсоюз. Очень уж он у вас знаменит, велик, и без моего контроля. А вы сами знаете, какую я питаю страсть к рабочим организациям.
- И что же мне для вас сделать?
- Сущую малость, - довольно сказал Зубатов. – Я хочу, чтобы вы поспособствовали тому, чтобы мой человек влился в ваш профсоюз. Хочу, чтобы вы свели его с Шабаршиным и сделали так, чтобы ваш профсоюзный лидер не отверг моего человека, а внимательно прислушался. И может быть влился в состав управления.
Эх, не нравиться мне эта затея. Игрища Зубатова с профсоюзами до добра не доведут.
- Шабаршин пришлого не подпустит, - ответил я. – Он сам отбирает себе помощников.
- Ну вы уж постарайтесь. Сами понимаете….
- И кто же этот человек?
- Я его к вам пришлю. Вы сразу поймете, что он от меня. Он в сане, человек в Петербурге довольно известный.
- Священник?
- Да, отец Георгий. Весьма впечатляющая личность, отлично умеет находить общий язык с рабочими. На его проповеди стекается множество народа.
- Подождите, - предостерегающе поднял я руку. – Уж не о Гапоне ли идет речь?
- Догадались и предвидели? – с легким смешком спросил Зубатов. Он мне все-таки не поверил.
Я попытался промолчать, но взглянув на лицо-маску, я сам того не желая, выпалил:
- Ваш поп подведет ваше отделение под монастырь. Не знаю, что случится лично с вами, но вот вся общественность будет проклинать и охранку, и полицию и царя лично. Он будет одним из тех, кто в пятом году всколыхнет Россию. И он поведет за собой рабочих на расстрел, а Николай получит прозвище «Кровавый».
- Опять это ваше предвидение? Да полно вам чушь молоть. Вы еще скажите, что он революцию организует.
Я промолчал. Язык мой – враг мой. Сболтнуть что-нибудь неожиданное это моя беда, тянущаяся за мной из детства. До пятого года Зубатов точно доживет, вот тогда-то он и удостоверится в моих словах. А сейчас же я не желаю ему ничего доказывать. И так уже наговорил с верхом.
- Итак, Василий Иванович, я полагаю, мы договорились? – не то спросил, не то констатировал Зубатов. А мне деваться было некуда и он это знал. – Ну что ж, тогда вот вам документик, прочтите его и поставьте свою подпись, - и с этими словами он извлек из ящика стола уже заполненные бумаги. Я их взял, внимательно ознакомился и, обреченно вздохнув, поставил свою закорючку. С этого момента я негласно работаю на охранное отделение. Всячески помогаю им и предоставляю регулярные отчеты о своей деятельности. Опять же, буду доносить о моих встречах с известными и богатыми людьми, помогать внедрять в их среду агентов. Мне даже оклад кое-какой полагался, но, понятно, что я им ни разу не воспользуюсь. Просто побрезгую.
- Ну что ж, вот и славненько, - довольно пряча драгоценный документ, проворковал Зубатов. – Вот и хорошо. А теперь, Василий Иванович, прежде чем отпустить вас домой, хотел бы предупредить. Пожалуйста, когда отдадите всю взрывчатку военным, не производите без нашего разрешения более ни фунта. От греха подальше.
Я устало кивнул:
- Чего же вы раньше по мою душу не заявились, если и об этом знали?
- Просто везучий вы человек, даже удивительно. Столько всего натворили, а так легко отделались…. Ну все-все, хватить вопросов. Вам пора домой. А то супруга ваша, наверное, уже все слезы выплакала, - он встал и протянул мне руку. Мне не хотелось соблюдать эти правила приличия и я почти ушел, но что-то подсказало мне этого не делать. Все-таки Зубатов является личностью властьпридержащей и его нельзя просто так злить и игнорировать. Пожать ему руку на прощание, даже после всего того, что со мной произошло, это простое здравомыслие. И потому, чуть поколебавшись и помедлив, я тоже встал со стула и крепко сдавил его ладонь.
- Надеюсь, я с вами более по такому поводу не встречусь.
- Мне бы тоже этого хотелось, Василий Иванович. Вы не думайте, что мне доставило большое удовольствие узнать, о том что вы готовите нападение. И только из-за нашего доброго знакомства я решил вам помочь. Но вы же и сами понимаете - просто так я вас отпустить не мог. Надо было чем-то пожертвовать с вашей стороны.
- Гм, звучит так, как будто я должен сказать вам «спасибо».
- Мне было бы приятно такое услышать, - ответил он, улыбнувшись, но тактично не стал на этом настаивать. – Что ж, Василий Иванович, более не смею вас задерживать. До свидания…,. Передавайте привет вашей замечательной супруге и просите сильно ее не сердиться, - и с этими словами он меня отпустил.