Повторно фильм комиссии я продемонстрировал спустя две недели, когда лето подходило к концу. Я учел все замечания, исправил все ошибки и как обычно накрыл обильный стол. Но теперь пустил пастись на недешевой поляне высокие чины и сановитых персон прежде показа фильма, желая создать нужное мне благостное настроение. И у меня получилось. Слегка пьяные и с сытым желудком важные персоны смотрели мою картину с некой ленцой. Его преосвященство вообще умудрился вздремнуть и громко всхрапнуть во время просмотра, от чего он потом передо мной немного смущался. Но зато нареканий с его стороны более не последовало, и я наконец-то получил разрешение на продажу и показ своей картины.
Для показа «Двух сердец и крепкого кулака» я на месяц выкупил зал синематографа находящийся в самом центре столицы. Здесь был максимально большой охват зрителя, что для меня очень важно. Для наиболее правильного показа, так чтобы и картинка шла плавно и количество кадров было правильным, нужна была именно наша усовершенствованная аппаратура. Месяца должно мне хватить. Сама картина шла чуть более часа, сеансов за день могло быть около восьми, а при вместимости зала около полутора сотен зрителей…. То за месяц при семидесяти процентном заполнении, при средней цене за билет в сорок копеек я мог бы отбить около десяти-одиннадцати тысяч рублей. Минус половину от заработанного отдать хозяину заведения. Это при хорошем раскладе. Вроде бы неплохие деньги, но наши затраты на картину они не покрывали. Надежда на копии фильма, что мы будем активно продавать и в Российской Империи и за границей.
Очень тяжело оказалось договориться с хозяином бывшего театра ныне приспособленного для просмотра фильмов. У него и так доход был хоть и небольшой, но достаточно стабильный. Крутил одну-две короткрометражки в час и заполнял зал с обеда на треть, а к вечеру наполняемость возрастала до уровня восьмидесяти процентов. Так он мне сказал. Стоимость просмотра тоже в районе от пятнадцати-двадцати копеек до рубля-полутора в зависимости от времени сеанса и комфортности места. Тут как и в обычном театре особо ценились балконы с которых было очень удобно смотреть на экран. Да и головы впереди сидящих не мешали. В общем, владелец здания и без меня неплохо жил. И когда я пришел к нему с коммерческим предложением он лишь посмеялся надо мной и не слишком любезно отказал. Мне пришлось применить все свое умение дипломатии и давления, чтобы он хотя бы выслушал мои выкладки. Ну а потом он, подумав пару суток, пошел на встречу и разрешил крутить мне свою киношку, только потребовал за это половину от сборов. Пришлось пойти на это, ибо очень уж удобное место оказалось в плане расположения. Но за его жадность так и хотелось обозвать мироедом. А вообще, стоило бы задуматься о собственной сети кинотеатров. Таких, что отвечали бы нашим с Мишкиным требованиям комфортного просмотра. С небольшим возвышением рядов, удобными креслами, с отдельной операторской будкой. И удобным фойе, где можно будет скоротать время до начала просмотра. Жаль что пока настоящей, а не наркоманской кока-колы, сахарной ваты и попкорна в Империи еще нет. Так бы можно было на этом зарабатывать. Хотя в нынешние времена дополнительный заработок приносили чайные буфеты с их пирожными и пирожками и горячительными напитками. Только вот денег для строительства собственной сети кинотеатров не было, все и так в производстве. Но это дело со всех сторон выгодное и потому надо бы что-то придумать. Возможно, будет иметь смысл взять кредит в одном из банков. В том же самом Русско-Азиатском, например. Моллер как-то высказывался, что мог бы поспособствовать в этом деле, как-никак хорошее знакомство в управление у него осталось.
На мое счастье прокат «Двух сердец» не провалился. Зритель охотно пошел на сеанс и по достоинству оценил как художественную ценность картину, так и техническую ее часть. Уже знакомых с синематографом очень удивляла та плавность в движениях героев. Глаз на нашей ленте совсем не уставал, голова из-за дергающейся пленки после сеанса не болела. Да и длительность фильма народ признал вполне удачным. Нынешние картины, по моему мнению, были слишком уж коротки – какие-то пятнадцать-двадцать минут. В эту длительность и историю-то нормальную не впихнешь и героев не раскроешь. Потому и проигрывал нынешний синематограф тому же самому театру, где зрители героям сопереживали по-настоящему.