Со мной, как всегда, отправились Пиоло, кентавры и единорог. Видно, судьбе угодно, чтобы мы прошли весь этот путь вместе. Я был только рад тому, что у меня есть верные друзья, которым можно доверить спину. Гномы тоже не возражали против такой компании. Они уважали единорогов за их знания и умения, уважали кентавров за силу и выносливость, чуть побаивались демонов. В общем, этот народ предпочитал ни с кем не ссориться, а потому был полезен многим.
Дальше предстояла титаническая работа. Примерно месяц мастера-гномы ковали из серебра доспехи и мечи, а я чертил на еще не остывших изделиях руны. Их было много, а я один, и я выматывался гораздо больше, чем все остальные. Но я не жаловался, да и как бы я мог, если эта работа шла на благо моей армии, все для победы над Джарефом. Для дела, ради которого я готов пожертвовать даже жизнью.
15
Рано или поздно подготовка войск заканчивается, а потом начинается война. Мои воины были прекрасно вооружены, у всех было полумагическое рунное оружие. У меня были великолепные полководцы. Все было готово, и, наконец, я дал приказ выступать. Мы покидали мой дворец. И я с сожалением смотрел на эту цитадель покоя. Почему я не остаюсь здесь, а ухожу на войну? Джареф оставил мою страну в покое. Может, потому, что он забрал Галю? А, может, потому, что золотой тигр, убивший моего отца и едва не прикончивший меня, имеет к нему какое-то отношение? Наверное, была еще какая-то причина, о которой я знал, но вспомнить ее мог только перед самой битвой. Оставалось только ждать. Ждать и вести свои войска вперед.
Мы шли вперед, подобно несокрушимым армиям богов. Никто не мог остановить нас. Ни маги, ни люди, ни духи, ни нечисть. Мой жезл останавливал любое колдовство и давал мне силы ответить так, чтобы магам, дерзнувшим посягнуть на меня и мое войско, впредь было неповадно со мной связываться. Я был магом, и магом лучшим. Я был королем, и королем истинным.
С моими телохранителями: золотым соколом и золотым гепардом, нам не были страшны никакие звери, ибо какой, самый страшный, зверь выдержит, когда армия гепардов и соколов, подвластная своим золотым королям, настигает и раздирает на куски в считанные секунды животное любой величины и свирепости. Мы не страшились даже призраков пустоши, выпивающих души у заблудившихся путников, потому что у моих воинов были рунные мечи из серебра.
Мы только смеялись в лицо опасностям, а на стоянках я изучал магию единорогов. Она оказалась вовсе не сложной, эта магия. Эта магия,она была просто иной. К ней нужны другие подходы, и я использовал их, использовал все до единого, чтобы перед встречей с Джарефом знать как можно больше, а потом найти в своем арсенале хоть что-то, что прикончит его.
Наш переход в общей сложности занял два месяца. Не было врага, который бы не бежал, увидев нас. И только с одной ратью мы не встречались еще, а именно этой встречи я боялся больше всего - встречи с армией зомби. Тела без душ, без мыслей, они умеют только повиноваться приказам, им не известны ни сомнения, ни страх, они бьются, даже разрубленные на куски. Справиться с ними, конечно, было возможно, но на каждого такого воина будет уходить слишком много усилий. Убивали зомби сразу только волшебные мечи, такие, как мой Брат Грома и Повелитель Пиоло.
Итак, мы пришли, непобедимые, к твердыне Джарефа. Это была крепость, состоящая из множества башен разноцветного камня. Джареф не признавал именных цветов и жил точно так же - по собственным законам, спокойно обходя правила и запреты. Теперь он расплачивается за все это оптом, ибо я пришел просить у него отчета в его действиях.
Еще одна ночь, у стен замка Джарефа, а потом – решительный бой. Пиоло и я со смехом вспоминали переход, а потом, когда я попробовал поспать, в сердце пришла тревога. Я должен был знать о Джарефе еще что-то, но пока я ничего не знал, и, черт возьми, наверное, именно в эту ночь я вспомню, чтобы завтра в битве наверняка не пощадить белокурого красавчика, если только завтра столкнет меня с ним.
* * *
Король умирал. Все знали уже, что король умирает. И теперь, когда ему осталось жить совсем немного, он пожелал уединиться с сыном, и его воля была исполнена. Антей остался наедине со своим отцом, и сдержать слезы ему стоило большого труда. Видеть своего отца в столь плачевном положении! Но он – мужчина, он – будущий король, и ему не должно плакать. Король приподнялся и жестом подозвал сына к себе. Он совсем ослаб, голос его был тихим и дрожащим: