– Слушай меня, сын мой. Прежде чем я умру, я должен открыть тебе одну тайну, которую я долго хранил в своем сердце. Ты должен знать об этом, чтобы быть готовым ко всему. Когда я был молод, немного моложе, чем ты сейчас, на нашу страну начала набеги дерзкая стая волков-оборотней.
Я не мог не проучить их. А потому я собрал отряд и отправился искать этих нежданных разорителей. Правда, прежде я изучил, как мог, поступки и привычки этой стаи, стаи людей-оборотней. Я мог предсказать каждый их шаг, я помнил все, что о них говорили. Только одному не верил: говорили, что в стае волков предводительствует тигр.
К сожалению, я не обратил должного внимания на этот факт. Или не сразу обратил на это внимание. Мы подстерегли стаю и взяли ее в тиски. Несколько моих людей едва не лишились жизни от когтей тигра, который ревел и бесновался в ловушке. Трусоватым волкам-оборотням действительно предводительствовал оборотень-тигр. А, вернее, тигрица.
Мы дождались рассвета, чтобы посмотреть на человеческие лица наших врагов. Это были мужчины из чужой страны. Предводительница оказалась настоящей красавицей. Она была столь же прекрасна, сколь и зла. Я же был зол на нее из-за ущерба, который своими набегами эти оборотни нанесли моей стране. Поэтому я не совсем соображал, что делаю.
Я отпустил их, взяв с них клятву никогда больше не переступать границы моей страны. Но, прежде чем отпустить их, я был наедине с предводительницей их стаи. Я овладел этой красавицей, разумеется, без ее на то согласия. Этого было достаточно, чтобы она меня возненавидела. Я отпустил и ее тоже, взяв с нее клятву, как со всех остальных.
Она вынуждена была поклясться, что никогда больше не переступит границы моего государства. Конечно, она была очень красива, но я мог оставить ее у себя. Быть может, время и ласка помогли бы мне приручить тигрицу. Но она была столь красива, сколь опасна, и я боялся за свою жизнь. Уже и отпустив ее, я редко осмеливался покидать пределы моего государства из страха перед оскорбленной мною тигрицей. А убить ее, что было бы проще всего, я не смог... Она была так красива!
Однако новости до меня доходили. И когда я узнал, что у тигрицы родился сын, я не придал этому значения. Пока не понял, хорошенько подумав и сопоставив все известные мне факты, кто отец этого ребенка. Дитя такого ужасающего мезальянса рано или поздно даст знать о себе. И до сих пор я не знал, почему он медлит. Однако три месяца назад до меня дошли вести, что та, которая была кошмаром всей моей жизни, наконец-то покинула наш мир.
Должно быть, умирая, она рассказала своему сыну о позоре, связанном с его рождением, и о том, кто его отец. Поэтому появление золотого тигра-оборотня, который смертельно ранил меня – это всего лишь месть неблагодарного сына за то, что я дал ему жизнь против желания его матери.
Король застонал и опустился на подушки. Антей поддержал его и тихо спросил:
– Почему ты рассказал мне об этом, отец? Чтобы я отомстил своему вероломному брату?
– Нет. Нет, сын мой, не нужно мстить ему, сумей хотя бы от него защититься. Потому что твой брат – единственный человек, к которому тебя тянет с силой большей, чем просто обычная сила дружбы. Между вами другие узы, намного более страшные. Твой брат – волшебник Джареф. Ты удивлен? Из тигренка он вырос в опасного хищника. Помни, ты должен опасаться Джарефа. А теперь оставь меня одного.
* * * Я проснулся и зарычал от бешенства. Джареф убил моего отца и пытался убить меня! И этот самовлюбленный белокурый осел – мой брат! Плохо, когда брат идет в битве на брата, но Джареф не успокоится, пока не подчинит себе весь наш мир, и остановить его могу только я, его брат!
Пиоло видел, как я менялся в лице, и поинтересовался причиной моей тревоги:
– Что с тобой, Антей? Крепость, конечно, громадна, но мы возьмем ее, и не измором, а штурмом. А потом последний бой – и мы в твердыне Джарефа. Почему ты встревожен?
– Джареф – мой брат! – только и ответил я. Пиоло на некоторое время потерял дар речи, а потом поинтересовался, как мне показалось, насмешливо:
– И что, на этом основании ты простишь ему все, когда мы подошли к самим стенам твердыни?
Я пожал плечами. Голос мой звучал безразлично и глухо:
– Если бы я мог убить его трижды, – я убил бы его трижды. Но у меня есть только один шанс, и я намерен его использовать. Вперед.
И мы двинулись вперед. Впрочем, нам не пришлось осаждать стены. Рухнул подвесной мост (благо, я под ним не стоял, а то бы, глядишь, я бы еще что-нибудь вспомнил) и навстречу нам посыпались те, кого мы и боялись увидеть в решительной битве – зомби, личная гвардия Джарефа. Никто из моих людей не отступил перед нечистью. Они вообще не приучены были отступать.