Егор узнал и вспомнил не сразу, но когда вспомнил, то подумал, что покушать в пафосном отеле и заодно заняться сексом, хоть и сугубо оральным — это идея на миллион. К тому же Паша, козлина, всё не звонил и даже почти не отвечал на сообщения.
— Думаю вот, — ответил он хитро.
— О чём же? — не менее хитро спросил взрослый голос из динамика.
Егор кокетливо поскоблил штукатурку на окне в туалете, куда вышел, чтобы спокойно поговорить о своём, о гейском.
— Думаю, так ли классно будет ощущать твой член в горле на трезвую голову.
— А ты приезжай и попробуй.
Ну Егор и приехал.
Его встретил запах азиатской еды и пристальный, очень пристальный взгляд. Позже он, конечно, узнает, что у Вильмана почти всегда такое выражение лица, но в тот момент, да ещё и на трезвую голову, Егор как-то засмущался. Его папик из клуба в чётком, трезвом фокусе внезапно из «своего в доску» перетёк в разряд «осторожно! очень успешно, бохато и недоступно! для получения доступа разбейте защитное стекло и распечатайте очко...»
Егор заметил и редкое серебро где-то у висков, и морщинки, и слишком качественные шмотки: таких он даже не видел ни разу и не мог так сходу прикинуть стоимость.
Сам он был в тех же парадно-выходных джинсах и кричаще-оранжевой худи. Ну. Нормально.
Вильман облапал его прямо с порога, и это сломало лёд. Спустя несколько минут обжиманий, Егор припал на колени и стянул с мужчины штаны. Член оказался крупным и, хотя в воспоминаниях акцента на размере не установилось, Егор всё же впечатлился. Впечатлился одновременно и в плохом, и в хорошем смысле. В плохом — потому что понял, отчего у него так болела челюсть, в хорошем — потому что любил большие и красивые приборы, и порно смотрел только с такими.
Вильман загадочно улыбался, пока смотрел на него сверху-вниз и поддерживал за подбородок, помогая насаживать себя на крепкий ствол.
— Хороший мальчик, — повторял он, сначала со спокойным любованием в голосе, а затем и со страстным нетерпением сквозь тяжёлое дыхание.
«Хороший мальчик», — билось у Егора в голове, отдаваясь и в горло, и в член. О, он покажет, насколько он хороший.
Вообще-то нёбо и пищевод — местечки довольно чувственные, но с Пашкой он этого не замечал. А вот тогда, стоя перед малознакомым мужиком на коленях, и судорожно расстёгивая собственную ширину, заметил. Наверное, странно стонать с чужим хуем глубоко на языке, но что есть, то есть. Егор даже кончил тогда первым, едва ли себя потрогав, а Вильман, перед тем, как измазать ему всё лицо в сперме, снял его с члена за волосы и спросил таким тоном, словно от этого зависела его жизнь и вообще всего человечества:
— Дашь мне себя ремнём выпороть?
Едва ли вышедший из оргазма Егор ответил утвердительно.
— Ты что, извращенец? — спросил он чуть позже, когда вымыл сперму из покрасневшего глаза и напал на предложенную ему еду.
— М? — Слава замер со смешно висящими изо рта спагеттями.
— Ты спросил, дам ли я тебе себя выпороть.
— А ты согласился.
— Всё, отстань! — Егор закатил глаза и затолкал в себя лапшички. К сожалению, насладиться вкусом нормальных макарон удалось едва ли, потому что челюсть болела и не давала нормально жевать.
Вильман неприлично заржал, но тему развивать не стал, а включил какой-то модный сериал.
Уже позже, когда они дожевали и досмотрели серию, Вильман полез к нему снова, а Егор был вообще не против продолжения. Нужно натрахаться, пока есть такая возможность.
Стояло у него уже через секунду после того, как тёплая рука легла на бедро. От Славы пахло гелем для бритья и терпким потом.
— Давай в зад, — шепнул он на ушко.
— Иди ты. — Егор выдвинул встречное предложение, медленно откидываясь на спину под напором тёплого тела: — Если только в твой. — Он ласково обнял Вильмана за шею и скользнул руками под мягкий пиджак, стягивая ткань с твёрдых плеч. Мокрые губы, прижавшиеся где-то под ухом, посылали разряды вниз.
— Давай, малыш, — зашептал козёл ласково, толкаясь стояком ему в бедро. — В обиде не оставлю.
— Купить меня пытаешься? — притворно возмутился Егор. На самом деле было отчего-то волнительно и приятно.
— Ммм... — сладко согласился Вильман, продолжая трахать ему ногу.
Егор поразмыслил. На одной чаше весов стояла его мужественность, а заодно и умение сдерживать свой пердёж (Паша вот не умел, хотя и клялся всеми святыми, что это не он, а майский жук мимо пролетел), на другой — призрачные мечты о приличном ужине и паре тыщеек в кармане. Выбор был очевиден. Как бы ему ни хотелось внезапно заиметь немного денюжек, всё же он предпочитал оставаться хозяином своим выходным отверстиям.
— Ну можешь в меня палец засунуть, — соблаговолил Егор тоном родителя, разрешившего ребёнку поесть в своей комнате, а не «по-нормальному».
Видимо правильно сообразив, что рыбке нужно показать наживку во всех деталях, Вильман запустил руки ему под одежду, приятно фиксируя бока (видимо, чтобы не сбежал) и начал рисовать картину их взаимовыгодного сотрудничества. Егор в тот момент, честно говоря, даже прихуел от наполеоновских планов этого мужика на его несчастную шкурку. Он-то сам не планировал ничего дальше, чем кончить и покушать.