Фигушки!
Я статуя!
Я монумент!
Я рабочий винтик, который полностью погружен в расчеты. Я сама непоколебимость вкупе с невинностью. Я работаю и искренне сочувствую жертве «жестокого» розыгрыша.
Кирилл снова попытался меня сдать, но кому нужны рыбьи вопли? Он плавал в своем небольшом аквариуме, то и дело показывая в мою сторону плавником. А ещё говорят, что память у рыб всего три секунды. Вон как пытается выслужиться перед основными хозяевами кабинета.
Однако, время подходило к десяти, это означало, что моя последняя ловушка вскорости должна сработать. Так и есть – Ирина выдвинула ящик стола и достала сухарики. Я давно приметила у неё эту особенность: в десять часов она открывает небольшую пачку сухариков и начинает медленно их рассасывать. Как-то она призналась, что это привычка осталась после отказа от сигарет, и теперь без пачки засушенного хлеба она чувствует себя неуверенно.
Поменять одну пачку на другую не составило труда. А уж о том, что обсыпка сухариков будет состоять из самого ядреного жгучего перца, Ирина даже не догадывалась. Дело техники – купить такой же пакетик, аккуратно вскрыть его, щедро сыпануть горсть молотого чили и утюгом аккуратно запаять края. Пять минут работы и пищевая бомба готова. Осталось только наблюдать за лицом Ирины.
Два сухарика легли между белоснежными зубами, и коллега начала их рассасывать. Сначала она даже не поняла, откуда во рту возник вулкан, потом попробовала затушить его газировкой…
Никогда нельзя тушить перец водой, от этого будет только хуже!
Молоком надо, молоком!
Я едва не проговорилась, но старательно делала вид, что заполняю таблицу и мне нет никакого дела до покрасневшего лица коллеги. А Ирина издала сиплый вой и начала бегать по кабинету, пытаясь поймать ветер и остудить костер в полости рта. Жвачка на стуле и моя испорченная любимая юбка были отомщены. Игла жалости вовсе затупилась, а после предательски сломалась.
Конечно же, я снова посочувствовала жертве, но на сей раз я промахнулась с определением характера. Ирина не стала сыпать угрозами и оскорблениями, а тут же полетела к нашему директору. Остальные пошли следом. Я не могла остаться в стороне и тоже поспешила за «униженными и оскорбленными». Встречные коллеги жались по стенам, когда видели нашу разъяренную делегацию.
Мы промчались мимо секретаря со скоростью летящих метеоров, она даже не успела рта открыть. Павел Сергеевич оказался на месте и с улыбкой пригласил нас присесть.
Улыбка его гасла по мере выслушивания жалоб. Марина, Ирина, Маргарита Ильинична расстарались не на шутку. Но почему-то отвели глаза, когда я тоже добавила масла на жаровню ярости. Я рассказала, что «плохие айтишники» клали жвачку на кресло, убирали документы фиг знает куда и старательно прятали разбитый телефон под чужими столами.
– Да этих айтишников вообще стоит изничтожить, как вредный для общества вид. От них никакой пользы, а уж какую они после себя разруху оставляют… – картинно причмокнула я губами.
Мои коллеги почему-то потупились, только носами туфель паркет не ковыряли. Ну а мне что? Помирать, так с музыкой. Вот я и резала правду-матку.
– Так, подружки-бухгалтерушки я вас услышал, посочувствовал и в душе поржал. Думаю, что ребят можно наградить премией. Ладно-ладно, я пошутил! Не надо накаляться. Я обязательно сделаю им выговор с занесением, – поджал губы Павел Сергеевич.
– Да уж, вы там построже с ними, а то вздумали над беззащитными женщинами издеваться! – подала голос Марина.
– Обязательно разберусь по всей строгости и закону военного времени. Кого-нибудь даже расстреляю. Спасибо вам за поданный сигнал. Хорошо, что мне приходится сотрудничать с такими ответственными и отзывчивыми подружками-бухгалтерушками, – вполне серьезно сказал Павел Сергеевич. – О результатах нашей беседы вы обязательно узнаете. А сейчас, красавицы, прошу вас оставить нас с Катериной наедине.
– Ого, как это интимно звучит, – Марина сложила пухлые губки куриной гузкой, словно собиралась делать соблазнительное селфи.
– Ну что вы начинаете? Никакого секса до обеда, у меня принципы. Я всего лишь хотел узнать о том, как работается на новом месте, – сказал Павел.