Хотя, честно говоря, об этом я размышлял недолго. Куда больше удручала мысль о пленённых душах. В том, что это не очередной финт Маэстро, был уверен — вселяться он умел в живых людей, но не в призраков.
Те пятеро говорили искренне. И совершенно искренне были готовы меня порвать, если бы попробовал увести их из уютной пещеры. Они действительно не хотели никакого освобождения. То-то Маэстро почти не упирался! И показалось ведь, уже тогда, что как-то слишком легко согласился на мои условия.
Но. Есть одно большое «но». Место, где держит души, Маэстро не палит. Хотя, казалось бы — приходи кто хочешь, уговаривай ребят сколько влезет, никуда они не пойдут. Ещё и уговаривальщику навешают. Но, тем не менее, души Маэстро прячет. Повязка на моих глазах — живое тому подтверждение.
— Теперь ты убедился, что я тебя не обманываю?
Довольный голос Маэстро прозвучал у самого моего уха.
— Убедился.
— Хорошо. Не хотелось бы, чтобы между нами остались недоговоренности. Я с тобой совершенно искренен. Надеюсь, и ты со мной тоже.
— Да мне-то что от тебя скрывать? Я в проводниках — без году неделю. И захотел бы, никаких особых секретов выдать бы не смог.
Маэстро рассмеялся.
— У проводников нет таких секретов, которые были бы неизвестны мне. А скрывать ты можешь собственные намерения. Вдруг твоё желание встать рядом со мной на самом деле — попытка уничтожить меня?
Я этого не видел, но был уверен, что при этих словах Маэстро впился в меня взглядом.
Глава 4
— По себе людей не судят, — буркнул я. Порадовавшись в душе, что мои глаза завязаны, и прочитать по ним ничего нельзя. — И даже, если бы я правда этого хотел — ты намного сильнее. Я с тобой попросту не справлюсь.
— Верно. — В голосе Маэстро зазвучало неподдельное облегчение. — Ты не можешь со мной тягаться. Любая попытка приведёт к твоей немедленной гибели. Я прямо сейчас могу уничтожить твоё тело, а душу пленить! Ты станешь питать меня так же, как те пятеро. Тебя не найдёт никто и никогда! Ни один видящий не узнает, где тебя искать. В качестве особой милости я позволю тебе самому выбрать для себя гамак.
Маэстро захохотал. Видимо, в его понимании это была охренительно смешная шутка.
А мне стало зябко. И было-то неуютно — под землёй, с завязанными глазами, в компании конченого психа, — а сейчас вовсе мурашки по коже побежали.
— Так уничтожай! — Я остановился. — Чего тянешь? — сорвал с себя повязку.
Вокруг, на первый взгляд, не изменилось ничего — как будто мы всё это время шагали на месте. Всё тот же низкий коридор, выложенный кирпичом и булыжниками.
Маэстро посмотрел на меня озадаченно.
— Ну? — поторопил я.
Не знаю даже, на кого в этот момент злился больше — на Маэстро или на собственный страх. Ясно было, что Маэстро меня испытывает. Проверяет, согнусь или нет. А сгибаться я не собирался.
— Мне незачем тебя убивать, — буркнул Маэстро. — Пока.
— Ну вот и нехрен тогда пугалками детскими разбрасываться. Мы с тобой — взрослые люди, потенциальные партнеры. Так что давай без вот этого вот. Мы пришли, верно?
Я сунул Маэстро в руки повязку. Давая понять, что надевать её снова не намерен.
Маэстро помолчал. Всё так же озадаченно. Потом процедил:
— Да. Пришли.
— Ну вот и славно.
Выбравшись сквозь толщу земли на поверхность, я шагнул в реальный мир. И тут же снова рванул в призрачный — оказалось, что стою на проезжей части, и прямо на меня прёт автобус. Спасибо, что не спорткар — а то не факт, что успел бы.
В следующий раз материализовался плюс-минус удачно, на газоне. Едва не наступив на гадящую собаку. Собачьи глаза, и до сих пор круглые, стали ещё круглее. Псина аж гадить перестала.
— Ой! — сказала хозяйка собаки.
— Всё нормально, — буркнул я, — отвлеклась собачка, бывает. Сосредоточится — продолжит, не беспокойтесь.
Перешагнул собачий поводок, выбрался с газона на асфальт и огляделся.
Заднепровье. Угу. Не так уж далеко Маэстро упилил от своего гнезда. Хотя задачу это не облегчает почти никак. Отыскать под землёй призрачный тоннель, ведущий к пленникам — при том, что в реале этого тоннеля может вообще не быть, а призраки, мягко говоря, на волю не рвутся… Н-да.
Собака на газоне вдруг очнулась и забрехала. Так бешено, что подпрыгнули и я, и хозяйка.