Медсестре было, на вид, лет сорок. На полголовы ниже меня, густые чёрные волосы, смуглая кожа. Халат, заканчивающийся чуть выше колена, демонстрировал красивые ноги.
Нашему появлению женщина не удивилась. Улыбнулась, как старым знакомым, и пошла дальше по коридору. Вошла в седьмую палату. Маэстро молча вёл меня следом.
В палате лежала на койке одна старушка. Старушек и стариков в нашем деле всё-таки было подавляющее большинство, что не могло не радовать.
— Та-а-ак, — пропела медсестра, — как мы себя сегодня чу-у-увствуем? Ваши таблеточки.
Интересные у них тут порядки. Обход с таблетками посреди ночи.
— Деточка, — проскрипела старушка. — А где ж доктор-то? Он мне сегодня операцию обещал.
— Доктор, к сожалению, очень занят. Но когда освободится…
— Да не хочу я твоих таблеток! — Старушка ударила по протянутой руке, и таблетки полетели на пол. — Плохо мне! — тут же захныкала она. — Плохо мне тут…
— Отдыхайте. — Голос медсестры не изменился ни на йоту, остался таким же глубоким и доброжелательным. — Доктор освободится и сразу к вам придёт.
Глядя на лежащую женщину, я вдруг с чудовищной чёткостью ощутил, что это — именно тот случай, когда без Вадика никуда. Мы, в отеле, помочь бы ей не смогли никак. Эту душу удерживало на земле нечто такое, до осознания чего она просто не успеет добраться. Что-то, что может удалить только скальпель хирурга.
А хирург сейчас сидел в некоем застенке видящих и, судя по всему, выбраться оттуда ему не светило ещё долго. Насколько я понял, никакого механизма работы с видящими, предавшими своё дело, не существовало по причине банального отсутствия прецедентов. Предавать было особо не для чего. Вожак пожирателей нарисовался только недавно, а до того — какие у нас могли быть альтернативы? Да никаких.
Возможность выбора порождает колебания. Колебания рождают измену.
Медсестра вышла из палаты и закрыла за собой дверь. Лицо её тут же изменилось. Дежурную маску с него как ветром сдуло, перед нами оказалась женщина жёсткая и жестокая, с цепким и пронзительным взглядом.
Глава 20
— Я не смогла достать компьютер, — процедила медсестра сквозь зубы.
— Это я уже понял, — кивнул Маэстро. — Не понял лишь, почему вместо тебя видящие схватили Вадима.
— А ты бы предпочёл, чтобы они повинтили меня? И с кем бы ты тогда остался? Не неси чушь!
— Мне интересно, почему за ноутбуком поехал он. И почему уничтожил его. Что он знал?
— Ничего он не знал! — рыкнула медсестра. — Я наплела ему, что была знакома с тем парнем и всё ему о нас рассказала. Парень готовился опубликовать материал. Теперь я раскаялась и решила, что компьютер надо забрать, чтобы сведения не попали в чужие руки. Попросила Вадима съездить.
— Но почему? Откуда ты знала, что видящие присматривают за этим адресом?
— Предчувствие, Маэстро. Кто-то управляет пустышками, — метнула она взгляд в мою сторону, — а кто-то чувствует опасность своей шкурой. И, как видишь, я не прогадала. Не знаю, как именно видящие следили за домом, но Вадика они взяли. И никакой информации нам уже не получить.
— Неприятно, но не смертельно. — Улыбнувшись, Маэстро похлопал медсестру по плечу. — Зато теперь у нас есть время и возможность найти артефакт.
— Я понятия не имею, где Вадим его держит!
— Именно поэтому я привёл с собой этого юношу.
— Да? — Медсестра смерила меня взглядом. — А что он умеет?
— Он очень талантлив. И я верю в то, что его ждёт успех. Ну что, Тимур? Начнём поиски?
— Здравствуй, — сказала старуха.
Появлению Евы она не удивилась. И вообще выглядела так, как будто способность удивляться уже утратила.
— Я пришла попросить вас об одолжении, — брякнула Ева. — Понимаю, что звучит странно. Когда вы были жи… то есть, я хочу сказать, раньше мы с вами не очень ладили. Но сейчас мне нужна ваша помощь. Хотите, извинюсь, за то, что было?
— А что было? — спросила старуха. Она задумчиво смотрела на Еву.
— Ну… — Ева помялась. — Ко мне подруги приходили, и мы тусили. Немножко. Когда родителей не было. А вы нам в стенку стучали, что спать не можете и полицию вызовете. Хотя, между прочим, одиннадцати ещё не было! А до одиннадцати шуметь можно.
Старуха молчала.
— Ещё я в ваш сундук, который в общем коридоре стоит, тухлое яйцо спрятала, — пробормотала Ева. — Ну невозможно же ходить, всё время спотыкаешься! И велосипед у меня в коридор не помещался. Как вонища пошла — такая, что дышать невозможно, — так ваш сын приехал и сундук увёз куда-то. Кому вообще нужна эта рухлядь? Вы в него и не заглядывали никогда.