— Не в том смысле! Я ко всем вам отношусь с теплотой и симпатией, даже к Денису…
— «Даже»⁈ — возмутился Денис.
Но больше Изольда сбить себя с толку не дала.
— Я говорю вообще о другом! Вспомните: Маэстро без труда вселился в Кима. В Кондратия Степановича. Пытался вселиться в меня, и, если бы не амулет, ему бы это удалось. А в Тимура вселяться он даже не пробовал. Хотя в тех обстоятельствах сделать это было бы логичнее всего, Тимур не раз оказывался ключевой фигурой. От его действий зависело многое.
— А ведь верно, — протянул Денис. — Соображаешь, Изольда Генриховна.
Мстислава кивнула.
— Я тоже догадывалась, что Тимурка наш не так прост. И по всему выходит, что и Маэстро догадался. Сам-то он артефакт не видит! Разузнал где-то, что его только смотрящие различить могут — вот и вцепился в Тимурку.
— Ну да, — пробормотал я. — Теперь понятно, почему он за мной по пятам таскается.
Денис вздохнул.
— Теперь уж Амалия Еву точно к себе в Заднепровье затребует. Скажет, у вас тут аж два смотрящих, а у нас сплошной разброд и шатания. То Вадима обходчики загребли — по вашей, между прочим, вине! — то теперь Зойку утащат. А с клиентами — как хотите, так и работайте. В невыносимых, можно сказать, условиях.
— Амалия петь умеет гладко, — подтвердила Мстислава. — Но думать сейчас не об этом надо. А о том, что камня-то Зойка спохватится. Если уже не спохватилась. — Посмотрела на меня.
— Ну… Спохватится, наверное. Решит, что потеряла.
— В порыве страсти — запросто, — подтвердил Денис. — Бывает, что ещё и не такие вещи теряются. Потом найдёшь и в полное недоумение приходишь — как оно туда попало-то?..
— Искать станет, — продолжила Мстислава.
Я пожал плечами.
— Ну, поищет; не найдёт. Подумает, что камень закатился куда-то. Не Маэстро ведь жаловаться побежит.
— А вдруг?
— Да с какой стати? Она ведь не знает, что это не просто украшение.
— Знать-то — не знает, наверняка. Но насторожиться может. Ты пропал, и камень вместе с тобой. А даже если одно с другим не свяжет, решит, что сама потеряла, Зойка — баба корыстная. И любовника, чтобы подарки дарил, у нее больше нету. Запросто может Маэстро счёт выкатить. Дескать, по твоей вине я золотого тельца лишилась, компенсируй. Жить без этой цацки не могу. Расскажет, где её взяла — тут-то у Маэстро в голове и щёлкнет.
— Ну и что вы предлагаете?
— Будь у нас побольше времени — можно было бы подделку сработать, — сказал Денис. — Но времени, насколько понимаю, нет.
Мстислава кивнула.
— Правильно понимаешь. Поэтому вариант один — вернуть камень Зойке. Теперь-то уж мы знаем, где он. Тимур может сказать Маэстро, что нашёл артефакт. Маэстро наверняка захочет испытать его действие, проверить, стремятся ли к этому камню души. Увидит, что стремятся, возрадуется, от жадности бдительность потеряет. Тут-то Тимурка его и прихлопнет.
— Как гладко звучит, — усмехнулся Денис.
Мстислава развела руками:
— Может, и пройдёт так же гладко. Кто его знает. Не попробуем — не узнаем. А сейчас надо цацку Зойке отдать.
— Тимуру нельзя возвращаться в больницу, — влезла Изольда. — Если вдруг Маэстро тоже захочет вернуться…
— О Тимуре речь и не идёт. — Мстислава повернулась к Вану.
Тот до сих пор не проронил ни слова, всё это время сидел молча, полуприкрыв глаза. Время от времени позёвывал. Если бы я не знал Вана, решил бы, что дрыхнет. Говорите-говорите, я всегда зеваю, когда мне интересно.
Так же молча Ван встал, подошёл ко мне и протянул руку.
Я вынул из кармана синий камень на цепочке, вложил в его ладонь. Сердце кольнуло — как будто расставался с чем-то безумно дорогим. В смысле — дорогим для меня. С чем-то личным.
— Где бы́ри? — обронил Ван первые за сегодняшний день слова.
— Да много где, мы полбольницы обошли. Сначала в палате, где лежит пациентка Вадима. Потом пошли в подвал, но вниз не спускались, остановились на лестнице. Маэстро почуял шухер, который Денис устроил, и убежал. Потом мы с Зоей были в ординаторской.
— Ординаторская, — взглянув на Вана, сказала Мстислава. — Там Зойка первым делом будет искать.
Ван молча сжал кулак с артефактом и всё с тем же каменным выражением лица вышел за дверь.
Когда вошёл Маэстро, пожиратели замерли возле потревоженной завесы. В прорехе висел опустошённый, высосанный досуха остов ещё одного. Контур постепенно таял, растворяясь.
Маэстро остановился и окинул взглядом своих слуг. Все они хранили молчание.
— Я жду, — тихо сказал Маэстро.
Один из пожирателей подал голос:
— Он пытался проникнуть к душам.