Маэстро одним стремительным шагом приблизился к заговорившему, уставился в пустые глазницы.
— Зачем?
— Я не знаю этого. Наверное, чтобы съесть их. Для чего ещё нужны души?
В голосе пожирателя прозвучало нечто, до смешного похожее на пассивную агрессию. Маэстро не выдержал — улыбнулся.
— Вот, значит, как. И вы все так думаете?
Пожиратели молчали.
— Ну, смелее! Вы все считаете, что души нужны только для того, чтобы их жрать? А я, по-вашему, отобрал у вас еду, запер холодильник и запрещаю к нему приближаться? Больше того, заставляю его охранять?
— Он, наверное, так думал, — еле слышно пролепетал всё тот же единственный говорящий пожиратель.
— Меня интересует, что думаешь ты! — Маэстро стукнул тростью, и по полу прокатилась вибрация, от которой все пожиратели задрожали.
— Я… Я не знаю, Маэстро. Я доверяю тебе.
— И правильно делаешь. Эти души мне нужны для того, чтобы достичь большего. Когда я закончу, все вы будете пастись на злачных полях… — Маэстро помолчал, размышляя над тем, сколь велика способность пожирателей понимать метафоры. — Все души мира будут идти вам на жратву, — перефразировал он уже безо всякой энергии в голосе. Но слугам хватило и смысла слов.
— Этот день близок, как никогда. Мне нужно ещё лишь две души. Пойдите и найдите их!
Дождавшись, когда пожиратели уйдут, Маэстро взмахом руки устранил завесу. Останки незадачливого воришки упали на пол. Хорошо, что он не успел добраться до кукол. Хорошо, что верные слуги его остановили. Хотя какие они верные? Не смешно. Скорее уж, возмутились, что этот захапает всё себе, и уничтожили его от злости. Ещё мгновение — и ринулись бы в пещеру сами, всей толпой.
Он пришёл вовремя, вот и всё. Оставил Тимура… Тот наверняка воспользовался ситуацией и сбежал домой. В отель.
Что ж, пускай. Будет следующая ночь. Сейчас приоритетная задача — найти артефакт. Души пожиратели ему принесут, так или иначе. И если ритуал получится на этот раз — а он не может не получиться — значит, начнётся игра. Она может быть короткой, а может быть долгой. Маэстро понятия не имел, в каком состоянии, в каких силах придёт тот, кого он жаждет призвать.
Маэстро надеялся, что сил у призванного будет много, но явится он измождённым длительным заключением. И второй ритуал, самый важный, сработает. Маэстро убьёт призванного и получит его силы.
В любом случае останутся эти утлые очаги во главе со смотрящими. Останутся видящие, расчищающие дорогу душам. Они будут бороться, не сдадутся. А те силы, которые Маэстро заберёт у падшего, нужно будет кормить, иначе они разорвут самого Маэстро.
И для этого ему нужен артефакт. Чтобы души летели на огонёк сами. И совсем будет хорошо, если получится достать все артефакты. Но это уже мечты. Сейчас заполучить бы хотя бы один. Чтобы был козырь в рукаве.
Маэстро вошёл в пещеру и окинул взглядом гамаки. Лицо его содрогалось. Он то пытался улыбнуться, то готов был оскалиться в ярости.
Старики становились всё более прозрачными. Побледнела девчонка. Лучше всех держались парень, который оказался кладезью оккультных знаний, да новенькая.
Приблизившись к крайнему гамаку, Маэстро заглянул в лицо Анастасии Феликсовне и заставил себя улыбнуться.
— Ну, как вы тут? Чего-нибудь хотите?
— Нет, ничего не хочу, — улыбнулась в ответ одними губами Анастасия Феликсовна.
Лицо её было безучастным, словно маска. Полностью вписалась.
Маэстро неприятно было это признавать, но Тимур оказался прав. С этой душой проблем не возникло. Вспомнив, как приходилось усмирять девчонку, Маэстро поморщился. Следующую такую он, учитывая опыт, сразу посадил отдельно — чтобы вымотать и подрезать крылья. Но проклятые видящие разнюхали и похитили добычу. А затраченные на удержание силы кто-то будет ему возмещать⁈
Возместят, — успокоил себя Маэстро. Сторицей возместят!
— Это хорошо. — Маэстро ласково похлопал старушку по плечу. — Отдыхайте.
Вспомнил душу в госпитале Вадима. Такая доступная… И, как всё доступное, бесполезная. День, максимум два — и растворится окончательно. Как все пациенты этого альтруиста, других ему давно перестали привозить.
Маэстро отошёл на пару шагов, когда до него донёсся шёпот:
— Что воля, что неволя — всё едино…
— Что вы сказали? — развернулся Маэстро.
Это было необычно. Никто из кукол не раскрывал рта, если не обратиться первым.
— Ничего. — Лицо Анастасии Феликсовны осталось безучастным. — Ничего…
Он ещё постоял, ожидая продолжения. Но безмолвно висели гамаки, и ни звук, ни движение не нарушали гробового покоя этого места.