Шаройко замолк. Я спросил:
— Но на все это ушло, наверно, несколько часов…
— Да, часа три-четыре.
— А что вы делали там остальное время?.. Мне бы на вашем месте немедленно захотелось вернуться наверх.
— Мне тоже хотелось. Но я не мог… Я искал Костю.
— Не нашли?
Профессор долго молчал.
— Нет. Но я, похоже, понял, что произошло… Золото Розенталя, я думаю, найти все-таки можно. Только ради бога, не пытайтесь сделать этого сами. Шутка князя заключалась в том, что за его деньги многие заплатили своей жизнью, так их и не получив. Вы еще не догадываетесь, как он это сделал?
* * *Мы с коллегой сидели у меня дома. Пьянки ночью удалось избежать, но чувствовал я себя неважно: встал утром слишком рано, к тому же от мыслей о трупах, некрофилах и подземных склепах уже тошнило; при упоминании фамилии «Розенталь» хотелось застрелиться. Дело было пора кончать.
Я раскуривал сигару, Валерка кисло смотрел в окно.
— Шаройко, хоть и алкоголик, дело свое знает. По-моему, насчет могилы он тоже угадал. Надо это как-то использовать против убийцы, наверняка он тоже ищет золото.
— А кто убийца? Ты все-таки уверен, что могилы разрывал не Розенталь?
— Оставим пока этот вопрос… Тут много чего не ясно. И прежде всего — почему убиты две женщины из похоронной конторы, почему убили самого Розенталя? Для чего? Известно, что в убийстве нужно прежде всего искать мотив.
Но есть и другая сложность: почему все было тихо, а потом вдруг трупы стали появляться один за другим? Сначала убили Свету, потом — самого Розенталя… у меня такое ощущение, что и Шаройко чуть не угрохали. Но что-то убийце пока мешает. Возможно, ты был прав — его оставили в живых на случай, если поиски зайдут в тупик… Это если профессор не сам всех их убил.
Коллега задумчиво пожевал окурок:
— Так ты думаешь — профессор?
Я долго крутил в руках зажигалку, потом зажег потухшую сигару:
— Не знаю… Но и это не исключено.
Обрати внимание: о многих вещах мы знаем только со слов Шаройко. Я пока не вижу особых противоречий в том, что он рассказывает, но вот так просто верить малознакомым людям — несерьезно. Откуда мы знаем, что он сделал со своим аспирантом в склепах? Кто их, профессоров, знает…
И учти: то, что нам кажутся правдоподобными рассказы Шаройко, говорит только о том, что он действительно профессор-историк.
— То есть? — не понял коллега.
— Я имею в виду, что если он врет, то профессионально. В ту криминальную дурь, которую мы писали и снимали для новостей, тоже ведь многие верили. Но это не значит, что все это правда… Это говорит только о том, что мы более-менее профессионально этим занимаемся.
— Так ты считаешь…
— Нет, я совсем не уверен, что убийца — именно Шаройко. Очень возможно, что и нет… Но рано пока делать выводы.
— А что тогда делать?
Я опять задумался.
— Знаешь, не нравится мне заместитель Розенталя.
— Павлов?
— Да. Мы так и не поняли, для чего он стучал нам на своего шефа… Вот подумай, зачем?
— Да мало ли… Может быть, тот ему мало платит? Мебель в кабинет покупать не хочет? Отпуск дает зимой?.. Вот он и рассказывает всем подряд, что начальник его — извращенец… Такое бывает сплошь и рядом.
— Да, все может быть. Но ты не забывай, что если верить Шаройко, о поисках золота Павлов знал или хотя бы догадывался — профессор в его присутствии рассказывал Розенталю о деньгах князя… Надо бы с этим Павловым пообщаться.
— Надо бы… Но что мы ему скажем?
— Да ничего. Мы с ним не виделись со времени убийства его шефа, это достаточный повод. То, что такими делами интересуются журналисты, удивлять никого не должно.
* * *Павлов и правда не удивился.
— Я ждал вас.
— Ждали?
Он снял очки и протер их салфеткой. Потом глубокомысленно произнес:
— Смерть Розенталя не была случайной.
Я не стал спорить:
— Еще бы. Он же не под машину попал.
— Нет… я не это имел в виду. Вы может быть слышали, у него неприятности были, врагов много…
— Это включая вас?
— Меня? — Испугался заместитель. — Я-то тут причем?
— А зачем вы нам столько подробностей о его личной жизни рассказали? Просто так, поговорить было не о чем?
Павлов опять стянул очки и достал новую салфетку. Если так пойдет дальше, он протрет их до дыр.
— Да, — сказал он наконец. — В чем-то вы правы… Но вы же не думаете, что это я его убил?
— Мы пока колеблемся. А что, правда вы?
— Нет… нет. Хотя сволочью Розенталь был порядочной.
— Ого… Вот даже как?
— Да… Вы не представляете, в какую гадость он меня втянул.
— Ну-ка расскажите, — обрадовался я. — Страх как любим всякие гадости… Он побуждал вас к сожительству?
— Нет.
— Научил употреблять наркотики? — догадался коллега.
— Тоже нет.
— Заставлял продавать гербалайф?
— Тьфу, да перестаньте вы…. Все очень серьезно. Вы, может быть, представляете, каким образом может подрабатывать человек, имеющий доступ к трупам?
— Продавать бомжей студентам на вскрытие?
Заместитель поморщился:
— Это мелочи.
— Водить некрофилов на случку?
Его слегка передернуло:
— Нет… Я вам, кажется, говорил в прошлый раз, что Розенталь когда-то работал судмедэкспертом. Помните?
— Да. Ну и что?
— У него остались связи в этой сфере. Вы понимаете… какие это открывает возможности?
— А какие?
— Ну, например: на экспертизу поступает определенный материал. Скажем, нужно выяснить, содержится ли в человеческих тканях яд… Эксперт получает фрагменты желудка с содержимым, отдельные органы целиком; возможно, даже трупы… которые, как вы понимаете, могут поступить в самом разном состоянии. Иногда их и не узнать. И вот представьте… Находят тело, или какие-то его части. Ставится задача: определить, могли ли они принадлежать, скажем, жене подозреваемого. Жена, естественно, исчезла. Он ее, скорей всего, и убил. Но если за определенные деньги (очень, кстати, большие) труп в целом или то, что попадет на экспертизу, окажутся подменены… Вы, понимаете, что эксперт в этом случае с легким сердцем делает фальшивое заключение? Труп жене подозреваемого не принадлежит. А нет трупа — нет и дела. И нет даже риска, что повторная экспертиза (если она вдруг будет) найдет в его работе какие-то ошибки. Понимаете, к чему я это все…?
— Ну, примерно.
— Я имею в виду те возможности, который есть у работника бюро вроде нашего для того, чтобы подобрать материал на замену.
— Так вы хотите сказать, что Розенталь пытался впутать вас в торговлю трупами?
— Так оно и было… Теперь вам ясно, почему мне любой ценой нужно было сделать так, чтобы он не смог заниматься этим делом? Если бы его репутация была испорчена, к нему бы больше никто не обратился… Тогда давить на меня было бы уже незачем.
— И вы решили рассказать о нем что-то такое, что, если вдруг станет известно, помешало ему дальше работать?
— Не «что-то», а то, что и вправду имело место… Вы мне тогда все-таки не поверили?
— Ну, как вам сказать… Если бы были хоть какие-то доказательства…
— Хорошо. Вы знаете, где находится загородный дом Розенталя?
— Найдем.
— Съездите туда как-нибудь. Не могу вам обещать, но очень возможно, что там что-нибудь еще осталось… Розенталь любил заняться этим в спокойной обстановке, когда никто не помешает… Да, и возьмите с собой какого-нибудь врача.
— Врача?.. Зачем?
Заместитель помолчал. Салфетки у него уже кончились.
— Если называть вещи своими именами — для установления факта изнасилования. Только ничему не удивляйтесь. Насколько я знаю, в последнее время Розенталь развлекался уже совсем по-особенному.
* * *От такого предложения трудно было отказаться. Мы позвонили наркологу и опять поехали в за город.