— Что? — еле разлепила я искусанные губы.
— Меня зовут Артур, — повторил он, все еще вжимаясь в меня горячим телом. Мысли путались, метались, я лихорадочно соображала, что ответить. Но соображалось неважно. Точнее, убийственно плохо.
— Очень приятно, — пробормотала, и он начал смеяться. Тоже хрипло, и тоже до мурашек.
Смешно ему. Хотя может и смешно, если учесть, что он на мне лежит. А мне вот вообще невесело.
Тело ломит, внутри печет. А еще он дышит мне в ухо, отчего по всему телу порхают бабочки.
— Я думал, я тебе раньше приятно сделал, — прошептал, прикусывая мочку. И бабочки принялись порхать с утроенной скоростью. Но я скорее соглашусь навеки остаться пришпиленной к камню, чем признаться в этом.
— Сделал, конечно, но намного приятнее называть тебя Артуром, чем утопленником.
— Кем? — даже в темноте почувствовала его изумление.
— Утопленником. Ну ты же тонул! А еще я боялась, что ты нудист. Так что мне с тобой повезло.
— Малышка, ты уникум, — он засмеялся во весь голос, запрокинув голову, а мне снова было не до смеха. В спину давит камень, сверху давит Артур. Надо как-то из-под него выбираться, и я начала потихоньку двигаться.
— Ты куда? — удивленно уставился на меня теперь уже мой новый знакомый.
— Так и тянет сказать, что к себе, — ответила, — но это неправда. Мне надо помыться. И камень попался слишком твердый, по моей спине, наверное, можно изучать наскальную живопись.
— Прости! — спохватился Артур, и в его голосе явно слышалось раскаяние.
Он поднялся с камня, рывок — и я влетела прямо в его руки. Щеки запылали, внутри начал разгораться притихший на время огонь. Почему на меня так действует этот мужчина? Почему в его руках я становлюсь безвольной податливой куклой?
Наверное, потому, что он все время ко мне прижимается. Я отодвинулась и попыталась соскользнуть на песок.
— У тебя открылось второе дыхание, что ты меня решил на руках носить?
— Вот сейчас открывается, — его голос звучал подозрительно сипло, а затылок обдавало жаром.
Артур очень аккуратно поставил меня в воду, но я уже не мерзла. Там мелко, вода теплая. И разве можно замерзнуть возле этой двухметровой грелки?
Торопливо смыла с себя его следы, Артур снова взял меня на руки и понес обратно.
Сам сел на камень, меня притянул к себе на колени. Обхватил руками лицо, пристально всмотрелся.
— Ты красивая, малышка, — сказал негромко, а меня вело от его низкого, с придыханием, голоса. — Красивая же?
— Нет, конечно, у меня нос крючком и глаза косят в разные стороны, — говорила, а сама терлась щекой о его заросший подбородок. Артур пробежался пальцами по моему лицу.
— Обманщица. Такой аккуратный носик!
— Вот была бы зажигалка, — ответила, — тогда и убедился бы. Заодно костер бы развели. Теперь будешь знать, что надо всегда носить в трусах зажигалку. Или фонарик.
— Я кое-что другое там ношу, получше, — проговорил низким полушепотом, потянул вниз мою руку и накрыл то, о чем говорил. Мы снова начали целоваться, и я сама уплывала от его твердых губ и настойчивого языка.
Меня еще никто так не целовал. Это было просто… просто космос, вот как это было.
И этот раз тоже был космос. Артур, уже не такой резкий и порывистый, двигался осторожнее, будто чувствовал. Может, он догадался? Как было бы хорошо, если бы он сам догадался!
— Какая же ты тесная, малышка, — пробормотал он в исступлении, — как девочка. Я дурею от тебя, совсем крышу сносит…
Не догадался… А у меня снова не хватило духу признаться.
Артур прижал меня к груди, я спиной чувствовала твердые мышцы пресса. Голова лежала на его руке, мне было тепло и удобно. Отвела руку назад и погладила литое мужское бедро в почти высохших боксерах.
Он перехватил мою руку, переплел пальцы и крепко сжал.
— Настя, я хочу, чтобы мы с тобой встретились, когда вернемся домой, — неожиданно сказал он, и я замерла, шокированная.
— Как это? — переспросила, пытаясь повернуться, но Артур держал крепко. — Разве мы можем?..
— Ну сейчас же смогли, — сказал со смешком в голосе. — И даже два раза.
— Так это сейчас… — я не договорила, сглотнула.
— Разве что-то должно измениться?
— Ну как, ты же с мажорской яхты, а я официантка.
— С какой яхты? — Артур приподнялся на локте.
— С мажорской.
— Почему ты так решила?
— Потому что только мажоры так себя ведут на воде.
— Как так?
— Нагло. Вызывающе. Разве вы не видели наши бортовые огни? Как вы могли в нас врезаться? Или у вас яхта шла на автопилоте?