И тут заметил на зубах медведя что-то… странное. Между огромными клыками застряли куски плоти и чешуи характерного зеленоватого оттенка, который я видел только у…
«Я тебя на уху пущу! — выдохнул, сжимая кулаки. — Какой же ты… Просто нет слов!»
«Ну, папа…» — жалобно протянул водяной медведь в моей голове.
«У тебя десять минут, — процедил я сквозь зубы, чувствуя, как кровь приливает к лицу от ярости. — Притащи мне все шкуры ползунов и песчаных змей, которых ты ещё не успел, собака сутулая, сожрать».
Морда виновато скрылась под землёй. Вот же тварь какая! Пока я его искал, волновался, переживал, эта прожорливая туша нашла загоны монстров турок и устроила себе пир! Сучий потрох! Я тут рисковал жизнью, чуть не погиб, организовывал диверсию, оказался погребён, а этот… Этот просто жрал, пока я разгребал проблемы. Сожрал моих потенциальных монстров!
У меня были планы на эти загоны после битвы — собрать себе армию степных ползунов и песчаных змей. Там одной манапыли было… на сотни килограммов, а он… Нужно будет с ним пожёстче.
Дождался, наконец, результата «охоты». Ам притащил двадцать шкур степных ползунов и три — песчаных змей. И готов поклясться, что последних он искал особенно долго, потому что остальных уже употребил внутрь.
— Плевать! — выплюнул я, убирая всё в пространственное кольцо.
Переместил туда же и медведя, решив, что разберусь с его воспитанием позже. Осталась последняя из моей свиты — Лахтина. Где королева скорпикозов может прятаться?
Двинулся ближе к нашим новым позициям, управляя оставшимися паучками. Они разбежались во все стороны, расширяя сеть наблюдения. Я внимательно прислушивался к любым сигналам, которые могли намекнуть на местонахождение Лахтины.
Пока шёл, заметил знакомую фигуру. Костёв! Пацан лежал на земле возле одной из палаток полевого госпиталя, укрытый потрёпанным армейским одеялом. Подошёл к нему и наклонился. Коля вздрогнул от неожиданности.
— Господин! — уставился на меня парень, и в его глазах читалось неверие. — Вы живы⁈
— Нет, бабайка, — усмехнулся я, глядя на вытянувшееся лицо Костёва. — Докладывай.
Коля кое-как поднялся, морщась от боли. Я осмотрел его: синяки, ушибы, пара царапин — ничего серьёзного. Ран, опасных для жизни, нет.
— Мы победили, — выдохнул Коля, поправляя растрёпанные волосы. — Заняли территорию турок и их лагерь, а потом двинулись дальше. Часть армии осталась тут, — пацан замолчал, и его лицо напряглось. — Думали, что помрём с теми тварями, уж больно много их было. Но Воронов защищал не только наши войска, но и нас с Катей.
— Где он? — спросил я, заметив тревогу в глазах Костёва.
— В медчасти, — поджал губы пацан. — Его ранили серьёзно, когда он из последних сил закрывал выходы монстров. Сказали, если бы не зелья, отдал бы праотцам душу.
Я кивнул. Молодец бывший аристократ, не подвёл. Кто бы мог подумать, что из этого пухлого труса выйдет такой боец?
— Катя… Она… — голос Костёва дрогнул. — Её забрали. Пришли люди из ССР и увели.
— Не переживай, всё будет хорошо, — похлопал его по плечу, ощущая, насколько напряжены мышцы. — А где офицеры, которых нам выделили?
— Не знаю, — пожал плечами Коля. — Их куда-то отправили, — он помолчал секунду, потом добавил: — А где вы были? Говорили, что погиб. Будто вас подорвало на бомбе, и потом тело разбросало по земле.
— Что? — поднял бровь от удивления.
Меня уже успели похоронить? Как мило.
— Майор Цвелодубов доложил, что вы героически погибли при выполнении задачи, — продолжил Коля. — Он сам видел.
— Вот как? — хмыкнул я, и в голове сложилась картинка.
Цвелодубов вряд ли мог видеть момент взрыва, он был далеко. А майору, видимо, выгодно считать меня мёртвым. Почему? Не хотел признавать успех операции, которую я провернул? Или… Может, Цвелодубов и есть тот самый стрелок, который выбивал из моих рук артефакты? Пока только версии, фактов нет.
Тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Сейчас не до этого. Дал Коле лечилки, восстановление магии и выносливость. Сказал, что встретимся возле медчасти, где навестим Воронова. А после продолжил свой путь, прислушиваясь к любым сигналам. И вдруг…
«Господин!» — прозвучало слабо, едва различимо, где-то на краю сознания.
Остановился, задержав дыхание, чтобы не упустить.
«Господин… — в этом мысленном зове слышались слёзы, отчаяние. — Умоляю, спасите…»
По спине пробежал холодок. Это была Лахтина, без сомнения. Но что-то случилось. Её голос звучал слишком слабо, слишком надломленно для гордой королевы скорпикозов.