Рука коснулась борта. Дерево. Толстое, мокрое, но дерево. Я стиснул зубы, последним усилием воли сконцентрировал магию. Магия льда вырвалась наружу, сковывая дерево. Кристаллы разрастались под моими пальцами — белые, острые.
Удар меча разбил лёд вместе с обшивкой. Хлынула вода, но не внутрь, а наружу. Значит, там давление меньше. Я на верном пути.
Ещё удар. Ещё. Доски трещали, поддаваясь клинку. Наконец, дыра стала достаточно широкой, чтобы протиснуться. Я выбрался, чувствуя, как течение сразу подхватывает тело.
Тьма. Вокруг только тьма и холод. Где поверхность? Где воздух? Глянул наверх: далеко. Очень далеко. Корабль опустился на приличную глубину. Пытаться выплыть бессмысленно. И всё же…
Я поплыл, работая руками и ногами, как одержимый. В пространственном кольце кричали мои сожители. Их паника передавалась мне, заставляя бороться яростнее. Ещё чуть-чуть. Давай! Темнота перед глазами сгущалась, сознание ускользало. Внезапно — свет. Тусклый, размытый, но свет. Поверхность была близко. Последний рывок…
Поверхность. Вдох. Кашель. Горло жжёт, словно туда влили расплавленный металл.
Снова вдох. Воздух никогда ещё не казался таким сладким. Опять кашель. Из лёгких выходит солёная вода вперемешку с кровью.
— Сука! — выдохнул я, болтаясь на волнах.
Огляделся, пытаясь сориентироваться. В десятке метров — пиратский корабль, на его палубе — люди. Машут, кричат что-то, не разобрать сквозь шум волн.
По голове вдруг ударило. Я поднял замутнённый взор: лестница. Верёвочная лестница, брошенная с борта корабля. Схватился на рефлексах и полез наверх.
Руки дрожали от холода и усталости. Пальцы немели, отказываясь сжиматься. Но я лез — упорно, зло, цепляясь за каждую перекладину.
Наконец, добрался до верха. Чьи-то руки подхватили меня, втащили на палубу. Я рухнул на доски, тяжело дыша. Жив. Я, чёрт возьми, жив! Рискнул бы ещё раз так? Да.
Турчанка на палубе пиратского корабля
Зейнаб Хандан-султан стояла в окружении своих слуг и телохранителей. Брови её были сведены к переносице, губы сжаты в тонкую линию. Девушка с трудом сдерживала ярость, следя за происходящим на палубе.
Этот русский… Как он посмел так поступить с ней? Сначала игнорировал в Бахчисарае, потом разбил план с ассасинами, теперь вот спасся с тонущего корабля, когда должен был захлебнуться в морской пучине.
Сердце бешено колотилось. Адреналин и возбуждение разливались по жилам, заставляя кровь приливать к щекам. Она громко сглотнула и огляделась.
«Жемчужина» утонула. Это, конечно, удар по Османской империи. Гордость их флота, лучший пассажирский корабль… теперь покоится на дне. Султан будет в ярости. Пираты напали на судно его империи, и ему это определённо не понравится.
Но важно другое. Этот русский… Кто он, во имя богов, такой? Помимо жгучей ненависти, у Зейнаб появилось ещё одно чувство, которое она пока не могла разобрать. Что-то среднее между страхом и… восхищением?
Неделю назад всё было иначе. Девушка была уверена в своём положении, в своём превосходстве. Дочь Нишанджи — одного из самых влиятельных людей Османской империи. Каждое её желание исполнялось беспрекословно, каждый каприз становился законом для окружающих.
Зейнаб ещё помнит, как отец вызвал её к себе. В его глазах читалась тревога, когда он, поглаживая длинную седеющую бороду, рассказывал о поражении турецкой армии. О русском дипломате, который едет подписывать позорный мир.
— Маленькая моя, — говорил отец, смотря на неё поверх очков, — они обходят нас, становятся сильнее с каждым днём. Их генерал Ростовский разбил наши войска, хотя мы превосходили числом.
— И что нам делать, отец? — спросила девушка, чувствуя, как внутри закипает гнев. — Смириться?
Хайруллах покачал головой:
— Никогда. Но действовать нужно аккуратно. Если мир будет подписан, мы потеряем земли, влияние… Я могу лишиться своей должности.
— А я? — её голос дрогнул. Она хорошо понимала, что за этим последует.
— Тебе придётся выйти замуж, — вздох отца был тяжёлым. — Хамид-паша давно просит твоей руки. Ему шестьдесят, но он всё ещё…
— Нет! — Зейнаб вскочила не в силах сдержать эмоции. — Я не стану третьей женой этого старого козла! Лучше смерть!
Отец понимающе кивнул. Они долго сидели в тишине, глядя на сад под окнами. И тогда родился план. Хайруллах отдал ей тридцать своих лучших ассасинов — тех самых, что подарил султан за верную службу. Их целью должен стать русский дипломат.
И теперь этот план провалился. Все тридцать элитных убийц мертвы. Исчезли, как будто их никогда и не существовало.